Леонид Грач

Мария Жукова. ПИСЬМО ОТЦУ

Отец, сейчас я расскажу тебе самое страшное.

23 февраля 1992 года, в день Советской Армии, я с ветеранами как обычно пошла к Кремлевской стене. Мы хотели положить цветы тебе и Неизвестному солдату. Но нас не пустили. Везде, по всем улицам и переулкам, даже подворотням, кордонами стояла милиция. Сколько усилий пришлось приложить, чтобы нас пропустили к твоей могиле, отец. Когда, наконец, устав от бессилия и унижения, я вышла на Манежную площадь, то увидела мертвую, пустынную площадь. И только холеные иностранцы гуляли где хотели. К Неизвестному солдату подвозили каких-то генералов в парадных одеждах, но как далеко они были от тех седых солдат, которых в их праздник в эти минуты били по головам дубинками омоновцы. Вот так у нас теперь празднуют 23 февраля. Нынешняя власть вытравляет все, что ты так любил: наши народные песни, наши традиции, праздники, наш, русский, дух. Теперь везде царит дух наживы и предпринимательства, а точнее, спекуляции, - всего того, что ты ненавидел. И если кому-то из нынешних "хозяев жизни" рассказать, что ты за орден "Бани", которым тебя наградили англичане в 1945 году, имел титул пэра и право на какие-то земли в Англии и никогда этим не воспользовался (даже в Англии не был), то скажут: "Да Жуков не умел жить!"

Знаешь, я поняла, что ты никогда не прививал мне того, что шло бы вразрез с православным мировоззрением, хотя и к церкви не приобщал. Не те это были годы, не те времена. Bepa была у многих глубоко в душе, хотя и в церковь не ходили, и обрядов не совершали. Но жили по совести, по справедливости. Не уставали искать правду, любить людей и делать добро. Может быть, та скромность, которую ты во мне воспитывал, это и есть смирение, без которого не прожить. И в то же время взращивание с детства собственного достоинства - это и есть уважение к образу и подобию Божьему в человеке. И еще мне кажется, что твоя любимая поговорка "На Бога надейся, но сам не плошай" как нельзя лучше говорит о соотношении Божьей воли и личной свободы выбора человека.

Семилетней девочкой ты повез меня в Троице-Сергиеву Лавру. Я плохо помню подробности той поездки, но помню, что был большой праздник (может быть, Троица). У тебя было хорошее настроение, и твое появление в храме произвело среди прихожан целый переполох! Увидев Жукова, многие забыли о молитве (на время, конечно), и чтобы не отвлекать никого, мы вышли на улицу. Так я впервые побывала у Сергия.

Потом ты рассказал мне (ты был чудным рассказчиком!), как Дмитрий Донской сражался на Куликовом поле, а Сергий благословил его на этот подвиг, сказав: "Ты победишь". Я иногда задумываюсь, кто же был тем Сергием, шепнувшим в страшные дни 1941-го:"Ты победишь". Откуда ты черпал уверенность в победе? Когда многие пали духом, ты, не колеблясь, говорил: "Москву мы не сдадим. Костьми ляжем, но не сдадим". И не сдал. И страну отстоял. Вместе со своими чудо-богатырями.

Ты хорошо знал многовековую историю России и верил в силу и дух своего народа. В последние дни 1941 года ты писал профессору Пензен-ского художественного училища, И. С. Горюшкину-Сорокопудову, приславшему тебе новогоднее приветствие: "Никогда сапог чужеземцев не топтал безнаказанно русскую землю. Русские прусских всегда бивали. Побьют и на этот раз. Да еще как побьют! Те из немецких оккупантов, коим посчастливится спасти голову, внукам и правнукам завещают не скалить зубы на могучую родину потомков Невского и Донского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова!"

Ты знаешь, мне больно от того, что твой прах между небом и землей. Теперь на Красной Площади, священном для нас месте, часто гремит рок-музыка. От тысяч децибелов, сотрясающих много видевшие и слышавшие камни, сотрясается и твой прах. Я вижу это, и мне становится, мягко говоря, не по себе. Сами собой из глубины памяти всплывают кадры:

Бьют часы на Спасской башне, от Спасских ворот медленным шагом едет на белом коне всадник. Он крепок и силен, как Илья Муромец, и уверенно сидит в седле. Он снимает фуражку, поправляет волосы. Он сосредоточен и внутренне взволнован. Через минуту он поскачет вперед, на площадь... И вспомнит тех, кто не дожил до этого звездного часа нашего народа. И тогда навернувшиеся на глаза слезы смешаются с каплями дождя.

Тогда здесь, на Красной Площади, было ликование всех, было великое единение народа. Было величие России. Кто может сказать, что из-за красного коммунистического флага, под которым мы победили фашизм, наши великие предки Александр Невский, Дмитрий Донской, Суворов, Ушаков, Кутузов, Скобелев не радовались незримо вместе с победителями?!

Папа! Да святится имя твое... Имя, ставшее синонимом офицерской чести и долга, доблести нашей армии, человеческого благородства, патриотизма и жертвенного служения своему народу, символом державного духа могучей и гордой страны, свободной от любого иноземного диктата! Имя, объединяющее тех, кто борется за могучую, как прежде, державу! Имя, подобное удару меча для всех наших врагов! Имя, превратившееся в символ нашей Победы не только в прошлом, но и в будущем!

Твоя любящая дочь Мария,

9 мая 1993 года.
ИЗ КНИГИ «полководцы»

Дополнительная информация