Леонид Грач

Так рождался Красный Флот

Весна 1918 г., когда немецкий империализм начал большое наступление в глубь нашей страны, по определению В. И. Ленина, была одним из самых критических периодов для молодой Советской власти.

Несмотря на то, что еще 15 декабря 1917 г. по инициативе Советского правительства в Брест-Литовске было заключено перемирие и велись переговоры о мире с германо-австрийской коалицией, немецкие империалисты не отказались от своих агрессивных замыслов. 18 февраля 1918 г. австро-германские армии, вероломно нарушив перемирие, вторглись в пределы Республики Советов. Наряду с грабительской аннексией не менее важную роль в планах немецкого командования играло намерение задушить социалистиче-скую революцию. Именно это политическое устремление нацелило стратегические усилия немцев на Петро-град как колыбель революции, важнейший пролетарский, военно-промышленный центр и столицу первого в мире рабоче-крестьянского государства.

В. И. Ленин и руководимый им ЦК предприняли ряд чрезвычайных и самых энергичных мер для спасения завоеваний революции и создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии, 11 февраля был принят декрет о создании Рабоче-Крестьянского Красного Флота.

В связи с генеральным наступлением немецкой армии Совнарком издал 21 февраля декрет "Социалистическое отечество в опасности!". Написанный Лениным, он сыграл колоссальную роль в деле политиче-ской мобилизации масс.

23 февраля был дан решительный отпор интервентам под Нарвой и Псковом со стороны красноармейских и красногвардейских частей, усиленных отрядами моряков и коммунистами - рабочими петроград-ских заводов. Как следствие этого, а также в результате прямолинейной и ясной политики Советского правительства 3 марта в Брест-Литовске немцы подписали мирный договор. Но германское командование вело себя исключительно вероломно. В феврале на немецких кораблях были переброшены в город Васа боевое снаряжение и так называемые "финские егеря", которые стали ядром войск бывшего царского генерала Маннергейма, возглавившего фин-скую контрреволюцию. Ее силы начали наступление с севера на Або, Гельсингфорс, Выборг.

Формальное обращение правительства Финляндии за "помощью" дало германскому командованию повод для открытой интервенции. 5 марта 1918 г. германская эскадра заняла Аландские острова, высадив десант. 3 апреля еще более мощная эскадра захватила передовую базу русского флота в Ганге, где был высажен экспедиционный корпус фон дер Гольца, авангард которого вслед затем двинулся на Гельсингфорс. Еще раньше 48-й германский корпус начал наступление на Ревель. Требовались решительные меры для спасения Балтийского флота. Еще до этого В. И. Ленин считал необходимым полное передислоцирование Балтийского флота на новую систему баз (Кронштадт-Петроград-Сестрорецк-Лужская губа) в связи с провозглашением самоопределения Финляндии. Но весной 1918 г. обстановка потребовала ускорить вывод флота.

Началась подготовка к выводу кораблей и погрузка ценного имущества военного порта на транспорты. Часть добровольцев из команд крейсеров и подлодок влилась в красногвардейские отряды, которые вели бои с передовыми немецкими частями на подступах к Ревелю. Когда над рейдом появились немецкие самолеты "таубе", уже на много миль вытянулась колонна уходящих кораблей, включая все подводные лодки, плавбазы, транспорты и крейсера. Всего с 22 по 25 февраля из Ревеля вышло до 58 вымпелов, имея на борту 4000 эвакуируемых и много ценного имущества.

25 февраля в порт прорвались немецкие броневики, самолеты начали сбрасывать бомбы, а на стенке развернулись полевые батареи, которые должны были поддержать "ультиматум" немцев о возвращении кораблей.

Строго соблюдая условия мирного договора, наши моряки не дали себя спровоцировать. В ответ на наглое требование немцев крейсер "Адмирал Макаров", выходивший последним, навел свои орудия на набережные. Это подействовало. На глазах у оккупантов корабли продолжали удаляться. Вскоре взлетели на воздух взорванные нами береговые батареи островов Нарген и Вулф. Их команды перешли по льду на суда каравана. 27 февраля к вечеру корабли сосредоточились на Свеаборгском рейде. Первый этап вывода кораблей из Ревеля был выполнен точно и без потерь. Но в ходе Октябрьской революции началась убыль в составе экипажей кораблей. Часть моряков, бравших Зимний дворец, не вернулась из столицы, а пошла добивать контрреволюцию в составе отрядов Красной Гвардии или в специальных флот-ских полках и отрядах. После роспуска старого флота многие матросы, уставшие от войны, уволились по чистой. Более молодые, преимущественно из крестьян, торопились домой, так как из деревень начали поступать письма о разделе земли. Эсеры, имевшие в этой среде некоторую опору, поощряли тягу в деревню. В результате увольнений на фронт или домой на кораблях создался некомплект команд от 40 до 60 процентов. Не все понимали значение "военной передышки", гениально использованной Лениным, поэтому судьба флота, особенно в связи с приближением с севера белофиннов, кое-кому представлялась мрачной. Меньшевики и анархисты использовали эти настроения меньшинства для противодействия большевистской части Центробалта, который проводил линию партии. Появились листовки, убеждавшие оставить флот в Гельсингфорсе. Особо тяжелое положение сложилось с офицерскими кадрами. Сразу же после победы Октябрьской революции началось дезертирство многих реакционно настроенных офицеров. С эсминца "Изяслав" в один день исчезли начальник дивизиона, командир корабля и старший штурман. На отдельных кораблях оставалось по одному механику и одному офицеру.

Среди старых офицеров, к их чести, оказались и такие, которые с первого дня революции безоговорочно перешли на сторону народа. К таким командирам следует отнести вице-адмиралов Ставицкого и Векмана. Значительная часть офицерства выжидала, "чем кончится этот эксперимент". Но интенсивная жизнь революционного народа не дала возможности долго оставаться в роли наблюдателей, расслоение шло очень быстро и приводило к крайним полюсам. Впоследствии некоторые офицеры участвовали в кронштадтском мятеже или подались в эмиграцию. Другие, осознав, где правда, стали честно служить в Красном Флоте. Ввиду того что на кораблях еще не существовало института комиссаров, вся тяжесть разъяснительной, воспитательной, организаторской, а иногда и командной работы ложилась на судовые комитеты. В свою очередь ими руководили бригадные или дивизионные комитеты, и наконец, во главе матросских масс стоял Центробалт. Несмотря на то, что не весь состав его был большевистским, решающим влиянием в нем пользовались большевики, которые и вели за собой массы.

Возникает вопрос, почему эсеры и меньшевики в Гельсингфорсе столь скоро переменили свою линию? Ведь если до 15 февраля еще можно было слышать жаркие споры - идти или ждать весны, то после воззвания Центробалта с призывом "остаться на местах всем, кому дорога свобода и революция", меньшевики и эсеры перешли на шепот. После директивы Ленина 17 февраля они вообще замолчали, а с момента общего собрания Центробалта с судовыми комитетами и особенно после высадки немцами десанта в Ганге включились в общий поток. Все, кто помнит бурлящий Гельсингфорс тех дней, дадут один ответ: любой оратор или шептун, отговаривающий от похода, был бы через минуту подо льдом гавани.

Таково было единодушие, таков был накал всей матросской массы, жаждавшей спасти флот и выполнить волю вождя революции в укреплении обороны Петрограда.

Собкор

Дополнительная информация