ЭТЮДЫ ОБ УЧЕНЫХ. ИСААК НЬЮТОН: «ГИПОТЕЗ НЕ ИЗМЫШЛЯЮ...»
- Подробности
- Создано 11.02.2016 09:55
- Просмотров: 906
Этот человек сформулировал основные законы механики, открыл закон всемирного тяготения, открыл законы разложения белого света и выдвинул корпускулярно-волновую теорию света, разработал дифференциальное и интегральное исчисление, открыл закон охлаждения нагретого тела, открыл закон сопротивления движению в вязкой жидкости, сконструировал один из первых термометров, впервые построил отражательный телескоп. Лагранж скажет о нем: «Он самый счастливый, – систему мира можно установить только один раз».
Он родился вьюжной зимой 1643 года, после рождества, когда метель особенно тоскливо выла в высоких каминных трубах Вулсторпа. Родился до срока таким хилым и слабым, что Варнава Смит, священник, считал, что он не жилец на этом свете. Но он как-то выжил и, странно, за всю свою долгую жизнь почти никогда не болел, к 84 годам потерял лишь один зуб. Он не знал своего отца, который умер до его рождения. Отчим говорил, что отец был «диким, чудным и слабым человеком». Когда ему было 3 года, отчим с матерью уехали, а мальчик остался с бабушкой. Так они и жили – в маленьком сельском домике из серого камня, окруженном редким плетнем. Он окончил сельскую школу и мог бы удовлетвориться этим, как соседние мальчишки, сыновья таких же фермеров, каким был его отец. Но, к счастью, родные послали его в Королевскую школу в Грэнтэм – маленький городок в десяти километрах от родной деревушки.
Это было его первое из немногих путешествий. Ведь Ньютон был удивительным домоседом и за всю свою жизнь никогда не отъезжал от родного дома дальше, чем на 180 километров. Он никогда не пересекал Ла-Манш и не оставлял Англию ни на один день. О нем писать трудно: никаких приключений, невероятных событий, редкостных коллизий. Вероятно, где-нибудь в гостях, в толпе, вы бы и не обратили внимания на этого молчаливого, неостроумного человека ниже среднего роста, с самой заурядной внешностью. Говорят, что он был плохим собеседником и мог в разговоре вдруг замолчать и задуматься. Тогда взгляд его быстрых, живых глаз как бы застывал. Такие мужчины не пользуются успехом у женщин, и Ньютон так и не женился. И влюбился он тоже, кажется, лишь раз, мальчишкой, когда учился в Грэнтэме. Ее звали мисс Сторей, и она была очень хорошенькая. Эта девочка – единственный романтический образ его жизни. Верность ему он сохранил навсегда, – даже в старости навещал старушку, в которую превратилась девочка.
В Тринити-колледже, в Кембридже, он тоже живет как-то незаметно, сторонится веселых студенческих компаний, избегает вечеринок, а если и приходит, – не пьет, сидит словно по принуждению. Учился он тоже как-то незаметно, средне, и невозможно проследить, как буквально за несколько лет происходит это сказочное превращение вчерашнего провинциального школьника в совершенно самостоятельного и оригинального исследователя. Тому нет никаких объяснений, никаких толчков извне, никаких побудительных причин. И можно только догадываться, что этот процесс шел постоянно в глубинах его могучего мозга.
Потом, спасаясь от ужасов чумы (в одном Лондоне сожгли 31 тысячу трупов), он уезжает на два года в родную деревушку. Эти годы хочется назвать «болдинской осенью» Ньютона. Он работает сверх всякой меры. В этом домике с крутой крышей рождается дифференциальное и интегральное исчисления. Здесь на грубом деревенском столе он раскладывает линзой солнечный луч, познавая тайну спектра. Здесь, под этими окнами, росла самая знаменитая в мире яблоня, с которой однажды с глухим стуком упало самое знаменитое в мире яблоко, подсказав Ньютону закон всемирного тяготения.
Он уже знает, какие силы держат на небе Луну, но мир узнает об этом только через 20 лет: в характере ученого есть одна странность – он не любит публиковать свои работы. Он очень нетороплив и обстоятелен. – «Я гипотез не измышляю» – любимое его выражение, почти девиз. В его медлительности и осторожности – злое зерно будущих мучительных, долгих споров о том, кто первый: Ньютон или Лейбниц?
Болезненно самолюбивый, обидчивый и властный, богатый, знаменитый и все-таки неудовлетворенный всеобщим признанием, он спорит всю жизнь. Спорит с Гуком, с Лейбницем, с Флэмстидом. С желчным раздражением пишет он слова, которые и в наши дни иногда звучат, к сожалению, справедливо: «...Я убедился, что либо не следует сообщать ничего нового, либо придется тратить все силы на защиту своего открытия».
В апреле 1695 года, когда Ньютон был смотрителем лондонского Монетного двора, необыкновенный гость из России трижды приезжал туда, чтобы познакомиться с техникой чеканки монет. Окружавшие называли его «десятником», но относились с высоким уважением. И, наверное, они встретились там, в древнем Тауэре, – царь Петр и Исаак Ньютон. Как жгуче интересно было бы узнать, о чем и как говорили два этих великих человека! Они не могли не встретиться, но мы ничего не знаем об этом.
Даже в конце жизни не изменила Ньютону его гениальная творческая интуиция. Он подолгу наблюдает за искрами, которые проскакивают между иголкой и натертым шерстью янтарем. Он пишет, что они напоминают ему маленькие молнии. Он чувствует, что стоит перед вратами таинственного, еще никем не названного огромного мира электричества и магнетизма. Он уже готов был распахнуть их, но ему не хватило времени. Пройдут годы, и его соотечественники, Фарадей и Максвелл, подарят человечеству то, что не успел сделать он.
Ньютон умер в Кенсингтоне, под Лондоном, 31 марта 1727 года. Каменная болезнь жестоко мучила его, но здесь как будто утихла, он смеялся, беседовал с врачом, читал газеты. А ночью тихо умер. Угас.
Незадолго перед смертью, словно оглядывая свою жизнь, такую спокойную внешне и такую неистово бурную внутренне, Исаак Ньютон сказал: «Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красную раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мною неисследованным».
Я. Голованов
