Ю. Богатиков «Нашему обществу нужна великая идея»
- Подробности
- Создано 25.02.2016 21:02
- Просмотров: 776
– Давайте поговорим об искусстве и в частности о Вашем творческом становлении. Безусловно, что слух и голос имеют первейшее значение для певца. Однако, чтобы талант раскрылся в полной мере, чтобы он получил широкое признание, – для этого одних только природных данных явно недостаточно. Необходима еще и помощь, если хотите – забота со стороны государства и общества. Сейчас ничего этого нет – «демократическая» власть сознательно устранилась от поддержки отечественной культуры, все решают большие деньги. За них, при желании, сегодня можно «раскрутить» любую бездарность.
– Увы, это так. Деньги, конечно, очень мощный инструмент. Он может играть и положительную и отрицательную роль, смотря в каких руках находится. В современной эстраде сложилась парадоксальная ситуация: есть уйма «звезд» и «звездочек», но нет настоящих мастеров своего дела. На памяти моего поколения такие мастера были, я и мои ровесники на них ориентировались, как на своего рода маяки. Скажем, в присутствии Клавдии Ивановны Шульженко никто из нас не мог позволить себе сесть – такое уважение мы испытывали к этой выдающейся певице. А строгий и нетерпимый к фальши Марк Наумович Бернес был настолько требователен к собственному репертуару, что мы тоже старались не брать в свой творческий багаж песни-однодневки.
Как бы сегодня ни хаяли Советское государство, невозможно отрицать: оно заботилось о культуре, искало молодые таланты, создавало им необходимые условия для творческого роста. Мое детство пришлось на трудные послевоенные годы, нас у матери было шестеро. Меня отдали в ремесленное училище – там обеспечивали самым элементарным: одеждой, трехразовой кормежкой, койкой в общежитии. По окончании училища я начал работать на телеграфе, и вот здесь-то и встретил первого человека, заметившего во мне какую-то искру Божью. Это был Василий Ильич Акулов – директор Харьковского областного телеграфа. Глубочайшую признательность к нему я сохранил на всю жизнь. Он устроил меня в музыкальное училище без отрыва от производства (я получал и зарплату, и стипендию).
Позднее, после службы на флоте, судьба свела меня еще с одним очень хорошим человеком – Владимиром Васильевичем Шевченко, тогдашним первым секретарем Ворошиловградского обкома партии. Он вникал в любые мои проблемы, в сущности, взял надо мной шефство. В Крыму, куда я переехал в 1973 году, у меня установились очень добрые отношения с Николаем Карповичем Кириченко – тоже первым секретарем обкома. Так что мне грех жаловаться на Советскую власть.
И подобное внимание к одаренной молодежи было тогда в порядке вещей. Возьмите, к примеру, нашу замечательную певицу Евгению Семеновну Мирошниченко. У нас с ней очень схоже судьбы. Она также закончила ремесленное училище связи, а потом ее заметили, забрали в Киев. И она стала тем, кем стала – народной артисткой Советского Союза.
– А как же руганная-переруганная «тоталитарная система», диктат партии, идеологическая цензура?
– Знаете, на меня все эти «страшилки» давно не действуют. Горький опыт последнего десятилетия показывает: должны существовать какие-то рамки, какие-то нравственные ограничители. Нужны и строгие критерии отбора. В прежние времена существовала система художественных советов. Я ее неплохо знаю – благо, сам на протяжении восемнадцати лет участвовал в работе худсовета по эстраде при Министерстве культуры СССР. В состав этого совета входили известнейшие артисты, композиторы, руководители художественных коллективов. Там собирались самые знаменитые имена – Утесов, Райкин, Устинова, Шароев. Мы с Раймондом Паулсом и Витей Вуячичем сидели от них на почтительном расстоянии. Чем занимался художественный совет? В основном, просматривал, прослушивал, отбирал, рекомендовал. Он ничего не запрещал, поскольку политические решения всегда принимались либо министром, либо его замами. Художественный же совет был чем-то вроде «сита», которое не пропускало всякую халтуру. Иногда, конечно, в деятельности худсоветов проявлялись и групповщина, и вкусовщина. Но в целом эта система работала на пользу обществу.
А что теперь? Где вы сейчас найдете талантливых драматических актеров, мастеров эстрады, чтецов высочайшего класса, таких как Балашов или Паламаренко? А посмотрите, что в опере делается! Чуть представляет из себя певец что-то серьезное – он тут же уезжает за рубеж, потому что здесь не востребован, никому не нужен. И мы загубили великую культуру пения. Ведь украинский народ всегда отличался своими потрясающими вокальными возможностями и данными. Украинцев в этом смысле можно сравнить только с итальянцами. Никто в нашей стране не мог так петь, как они. Ну, басы русские, может быть, лучше, украинские же тенора вне конкуренции. Царство небесное Толе Соловьяненко – это был мой друг, мы вместе пели.
– Соловьяненко, между прочим, тоже до конца жизни оставался порядочным человеком, он нынешней власти прислуживать не пошел.
– Не пошел, это верно. И Толе это дорого обошлось – ему отравили существование, его просто сожрали. Я, выступая недавно на одном концерте с украинскими исполнителями, сказал им: «Вас всех потомки когда-нибудь проклянут – и нынешнюю дирекцию, и художественное руководство Киевской оперы – за то, что вы изгнали из театра великого тенора». Соловьяненко же был тенором мирового уровня – наряду с Паваротти, Карерасом и Доминго!
– А его даже не стали хоронить от оперного театра – театра, которому он отдал тридцать лет своей жизни.
– Вы знаете – это такой позор, что даже говорить не хочется. А как тяжело ему было в последние годы жизни! Я хорошо знал Толю – он не давал выхода своим эмоциям, своим переживаниям, и это на нем сильно сказывалось. Вот я, например, взрывной человек флотской закалки. Я могу запросто обложить «трехпалым свистом», как говорил Маяковский, «в бабушку и в бога душу мать». У меня это ловко получается, и вроде как выходит пар.
– Юрий Иосифович, Вы – один из признанных исполнителей советской песни, всегда занимавшей в вашем репертуаре ведущее место. Сегодня уже ясно, что советская песня – это особое явление не только в отечественной, но и в мировой культуре. Не случайно, скажем, «Катюшу» или «Подмосковные вечера» знают далеко за пределами нашей страны. И что интересно – советские песни, как правило, имеющие яркую идеологическую окраску, популярны даже у людей, весьма далеких от коммунистических взглядов. В чем, на Ваш взгляд, заключается секрет подобной притягательности?
– Ну, вот я вам отвечу «по-одесски» – вопросом на вопрос. Считаете ли вы «заидеологизированной» такую песню: «Опустела без тебя земля...»?
Пахмутова с Гребенщиковым и Добронравовым написали «Нежность», когда Гагарин полетел в космос, можно сказать, откликнулись на событие государственной важности. Но как же красиво они это сделали!
Что притягивает в наших песнях? Русская песня, из которой потом выросла советская песня, отличительна тем, что в ней особую нагрузку всегда несла поэзия. Помните – «Не думай о секундах свысока...». Прекрасная песня! В ней высокая поэзия Рождественского соединилась с блистательной музыкой Таривердиева. В этом весь секрет: поэзия и музыка взаимно дополняют друг друга.
Конечно, были и долдонские песни – прямолинейные, заказные. А их разве мало сейчас – «заказух»? Навалом. Вот я недавно исполнял одну песню: «Ах, Петрович, ах, Петрович, твои очи...». Пиво «Петрович» у нас начали выпускать, и меня спровоцировали спеть эту песню. Потом было неловко. И то ладно песня у публики прошла. «Заказуха», самая настоящая.
А советская песня играла огромную роль в жизни нашей страны. Я до сих пор не могу забыть, как однажды пел «День Победы». Представьте: духовой оркестр в две тысячи человек и сто тысяч народа на трибунах Республиканского стадиона в Киеве. Вот фотография: видите, какое во мне напряжение? Никакой фонограммы и в помине не было. И я помню, как встал весь стадион и пел вместе со мной. Это было что-то потрясающее! То, что до сих пор вызывает такую скупую слезу...
– А как Вы относитесь к известному, выражаясь модным нынче словом, «проекту», появившемуся несколько лет назад на ОРТ? Я имею в виду пресловутые «Старые песни о главном». Почему после нескольких лет яростного очернения всего советского наши песни вдруг оказались востребованы «демократическим» телевидением?
– Так ведь выхода у этих ребят нет. Ведь ничего нового – такого, чтоб полюбилось людям, – за последние годы не создано. Ничего! Остается коверкать старое. К исполнению советских песен в обработке Эрнста я отношусь совершенно отрицательно. Там многие трактовки очень лубочные, фальшивые, какие-то нарочитые. В них нет живого чувства, одно скоморошество. Настоящему искусству сейчас вообще очень трудно пробиться к массовой аудитории, поскольку «заказывают музыку» люди очень далекие от искусства – так называемые продюсеры, деятели шоубизнеса и т.д. Кого нынче поднимают на щит? Игоря Крутого? Но я, например, не вижу у него заметных удач. Или взять творчество прогремевшего в эти годы Шуфутинского. О чем его песни? Все, что запомнилось, – это какие-то ножи, романтика подворотни, тюремно-блатные мотивы.
А ведь есть и другая культура. Помню, пару лет назад меня пригласили в Белоруссию на фестиваль «Золотой шлягер». В концерте участвовали семь народных артистов Советского Союза: Эдита Пьеха, Муслим Магомаев, Анатолий Соловьяненко, Николай Сличенко, Нани Брегвадзе, Игорь Лученок и я. За каждым из этих имен – целая эпоха в вокальном искусстве. Концерт длился три часа, слушатели не хотели нас отпускать, пели вместе с нами. Президент Беларуси Александр Григорьевич Лукашенко (он тоже присутствовал на концерте) потом говорил журналистам: «Я не могу давать интервью, потому что потерял голос – три часа пел песни». Вот по чем истосковались люди.
А что теперь показывают наши телеканалы? Это же ни в какие ворота не лезет! Сплошная пошлятина. Все эти «Джентльмен-шоу», «Верки-Сердючки» не имеют никакого отношения к развлекательному жанру. Это самая настоящая антикультура, какое-то непотребство, выставленное на всеобщее обозрение.
– Но сейчас это принято называть «свободой творчества»...
– Ну и что хорошего в такой свободе? Помните, когда-то Горбачев бросил лозунг: «Все, что не запрещено законом, то разрешено»? В итоге же пришли к тому, что все дозволено. Сейчас некоторые заявляют: мол, культура должна быть в свободном плавании. Лично я с этим утверждением никогда не соглашусь. Вот мы сегодня свободно плаваем – и вы хорошо знаете в чем. Общество на глазах деградирует, опускается.
– Как же этому противостоять?
– Нужна великая идея – своего рода духовный стержень, который бы пронизывал все сферы общественной жизни, в том числе и культуру. Русская культура была близка всем народам нашей страны, она достигла небывалых высот именно потому, что всегда опиралась на великие нравственные ценности – любовь к своей земле, чувство товарищества (помните, у Гоголя?), стремление жить по правде, по справедливости. Национальная идея – она здесь: в наших книгах, фильмах, музыке, живописи и, конечно же, в песнях. В них сегодня наша главная духовная опора.
А. Колесников
