Жизнь в борьбе за счастье
- Подробности
- Создано 14.04.2016 12:03
- Просмотров: 705
ШЕВКИЕ АБИБУЛЛАЕВА
Трудно не только мне – всем трудно, но когда все кричат: «Давай, давай!» – где взять, если не хотят работать. Земля в Камышлах, как и во многих других местах, пропадает зря, пустует – без коз, без баранов, без обработки под какой-то урожай. Когда были колхозы и профсоюзы, всегда в профсоюзной кассе был запас денег, – а теперь ни аренды, ни хозрасчета, ни денег… И детям ставят в школе пятерки по математике, например, а работать и считать заработанные деньги – не учат…
Никогда я не писала жалобы, никого не унизила и ни у кого ничего не просила, ни разу за 35 лет не была в санатории и компенсации денежной не получала, сама слежу за собой: что помогает от давления и т. д., лечу себя больше народными средствами, как мама лечила в самое трудное время; не ели того, чего организм не принимает – в вопросах пищи я очень капризна, а хороший обед – это лишний соблазн; геркулес для меня – это хорошо…
Но главное в жизни – это МИР, нет ничего хуже национализма, и из-за него не может быть демократии. Путин проводит самостоятельную внешнюю политику, но его слова расходятся с делами чиновников на местах… Часто вспоминаю Нину Онилову – вот это была героиня, она после второго ранения умерла 8 марта в госпитале в Инкермане, № 576. Я ездила туда навестить Сергея Матросова, а вернулась в часть в слезах.
Очень благодарна Рогачеву, что он начал собирать фронтовиков для встречи, всем, в том числе и мне, присылал вызовы от музея – Диорамы, заботился о том, чтобы обеспечили бесплатный проезд защитникам города-героя Севастополя и его освободителям. Спасибо всем, кто интересуется их судьбой, кто готов передать память следующим поколениям. Многое сделал для этого Сергей Матросов, хотя и служил после войны в Туркестанском округе. А семья комиссара Шевченко, его жена и сын один раз ко мне приезжали в Камышлы.
Бывали интересные случаи. Например, в 1942 году в помощь фронту мирное население собирало и присылало посылочки разные: конфеты, сухофрукты, пряники, пироги, узбекские лепешечки. Пришел военврач Кравченко, говорит: «Ефрейтор, иди раздавай бойцам посылки». Пошла, под кустом стоит деревянный стол, на нем – ящик. Я высыпала присланное на стол, начала по штучке раздавать кому что придется, а солдаты обратно кладут… Ящик полный, солдатики разошлись, а я плачу и не знаю, что делать… Пришел врач и сказал, чтобы я этот ящик с подарками отнесла в санчасть, дашь, говорит, раненым с чаем, и я так и делала. Был один раненый, уже в годах, сказал, что когда я буду взрослой, то стану хорошей хозяйкой. Так и было – стала хозяйственной.
И вот думаю: украинцы были богаты хлебом, русские имели мощную промышленность, татары в сельском хозяйстве преуспевали, – а сейчас?! Развал… И никто всерьез этим не озабочен, людей послушаешь – все говорят о политике – никто работать не хочет, зато хотят богато жить – кинофильмов, что ли, насмотрелись и ничего не поняли…
Или такое: 22 года, пока не нашел нас Рогачев, я вообще практически без наград, т.к. после сыпного тифа в Узбекистане я разыскивала родных и была для однополчан потеряна…
Комиссар Шевченко объявил, что Гитлер снял одну воинскую часть из-под Сталинграда, послал в Крым, да еще Турция по сговору с Гитлером перекрыла Дарданеллы – с Балтики нельзя было прислать корабли нам на помощь, хотя и там было трудно… Но через Дарданеллы турки не пропускали и немецкие корабли – очень своеобразный нейтралитет. впрочем, Турция со времен Суворова мечтала вернуть Крым… сейчас они пытаются татар-националистов спровоцировать, но большинство татарского народа хочет жить в Крыму мирно со всеми, лишь бы не ущемляли наши права… Нам было очень сложно сражаться с немцами, пришедшими в Крым через Сиваш, наши войска от Ново-Алексеевки отступали с большими потерями. Зенитчики 18-й гвардейской армии в районе Камыш-Буруна, Феодосии и Керчи бились на смерть. над головой кружит по 500 немецких самолетов – бомбежки такие, что голову поднять невозможно, но все-таки Турция не открыла Дарданеллы для фашистов – это очень много значило, иначе мы не продержались бы в Крыму до лета 1942 года. более 120 человек, из тех, кто воевал тогда, получили звание Героя Советского Союза, среди них 6 крымских татар… А когда в мае 1944 года из Крыма на большую землю эвакуировали одно-
язычных с турками людей, то предотвратили большую резню – даже без оружия резали бы друг друга. Вопрос о предательстве – сложный, потому что в полицаи многие шли за кусок хлеба, а их вынуждали убивать комсомольцев, партийцев, евреев, цыган – это, правда, было… Но вот с детства знаю: хороший чабан держал своих баранов и пас колхозных. когда война пришла в Камышлы, он через горы угнал стадо в Севастополь – немцы его убили сразу и его детей тоже, случайно осталась в живых одна его дочь – Аблялимова Зелиха, она живет в селе Отаркой недалеко от Холмовки, за ней ухаживает ее младшая дочь, которой под 90 лет... Двоих детей Фейзулаева убили, беспризорных двоих мальчиков, Хатадие Анже с дочерьми убили в своем доме – муж был коммунистом, также и бригадира Бейтулу, дядю Фоюка, бухгалтера, Фейзуллаева Ипидитера, Сиджелина (лошадей угнал перед приходом фашистов), учительницу Анну, председателя профсоюза С. Чертай, Бекирова Османа, Бекира Сейтасана, почтальона Сейтамета, гречанку Фаси, ее трех сыновей, мужчину, не дававшего немцам свою корову, моего дядю и его зама – сначала держали в КПЗ в Севастополе, а потом демонстративно повесили в деревне Чалги-дере в дремучем овраге… Если бы не эвакуировали татар из Крыма, была бы гражданская война…
И хотя до 18 мая 1944 года за короткое время была проведена подготовка кадров на руководящие посты, в первую очередь фронтовиков, чтобы на освобожденной территории восстановить Советскую власть… Кто был главным, я тогда не знала, нам Рокоссовский сказал, что надо еще воевать, а от границы с Турцией надо выселить одноязычных людей. Берия уже готовил людей на выселение, а позже пришел приказ, что полицаи и добровольцы сами выселятся в 3-дневный срок с вещами по 50 кг, вроде был приказ Сталина, который сказал, что он – не Гитлер и не станет наказывать всех поголовно. Выселили не только крымских татар, а еще армян, греков, турок, турок-месхетинцев. Высылали и с Кавказа, из Сухуми и Батуми, но татарские депутаты уехали со своими людьми, а у кавказцев был в Кремле лидер Эскандеров, им было проще…
Я хочу сказать, что эта обида у крымских татар есть до сих пор, но, с другой стороны, люди хотя бы от гражданской войны спасены были, а тяжело было всем. Сейчас снова кричат: «Крым наш!», но ведь земля не наша, а государственная, наше здесь только место рождения. Ни русские, ни татары, ни люди других национальностей не должны говорить, что Крым – наш или их, потому что люди рождают людей, а не землю! Мои оба дедушки говорили, что свою землю и свои семьи бросают только трусы, а те, кто спасает только себя, – эгоисты, бездушные люди, недостойные уважения. А немецкие каратели из СС, таскавшие даже у населения алюминий и железо, – те вообще сатанисты бездушные, они всех пленных и мирных граждан, в том числе детей, пригнали под каменный забор Братского кладбища на Северной стороне, оградили колючей проволокой и держали так под дождем и снегом, ходячих пугали тем, что раненых бойцов бросали живыми на корм свиньям – это на встрече в 1966 году рассказывал директор судостроительного завода. Мы тогда сидели за столом Севастопольского вокзала, выпили по 100 граммов, как на поминках; с нами была женщина из Тулы, Мария Акуратова, я ее назвала мамой, а она меня – дочкой. Потом я ей посылала сухофрукты, абрикосы и киш-мыш, а она мне присылала тульские пряники.
Если бы я училась в русской школе, лучше бы знала русский, то и работала бы не только в обществе «Знание» и исходила бы не только из своего опыта – я всегда увлекалась историей, она дает возможность многое понять…
Есть между Бахчисараем и Севастополем станция Сюрень, по-татарски – Сурен, это место называли «картофельный городок». Там целую зиму за проволочным заграждением, под дождем и снегом, находились наши военнопленные, мерзли и умирали от голода. Фашисты пугали мирное население тем, что безо всякой вины казнили кого попало: повесили 12-летнего мальчика Ибраимчика и его двух младших братишек из деревни Каралез, рядом с селом Красный Мак. Люди, проходившие мимо по дороге, незаметно для немцев, бросали им еду и козьи, коровьи, бараньи шкуры – укрыться и подстелить на землю, чтобы не замерзнуть. Разве можно после этого говорить о какой-то межнациональной вражде?! Ведь и пленные, и прохожие были людьми разных национальностей, но были едины в ненависти к захватчикам – нелегко далась нам Победа!...
А мира на земле до сих пор нет, неразбериха везде, то в одном, то в другом месте возникают «горячие точки»… Земля у нас государственная. для тех, кто на ней родился, – родина, но ведь не люди рождают землю, а солнце светит для всех, хоть бы об этом подумали!
Но больше каких-то своих национальных или личных обид меня волнует другое, уже ставшее историческим: никто почему-то не упоминает 3-й морполк 756-го минометного дивизиона. Перечислю всех, кого хорошо помню:
– комиссар Шевченко П.П. – житель Симферополя, у него было две дочери и сын;
– его помощник – полковник Черноморченко, из Киева, внук приезжал, я показала ему место гибели деда, а сам уже нашел место перезахоронения;
– командир батареи Бабахин, ему во время войны было 64 года, самый старший среди нас;
– начальник штаба дивизиона Кужбарский;
– командир минометной батареи Галкин, житель Ленинграда, его жена работала в швейной мастерской 2-го спецотдела в штольнях Инкермана;
– Сергей Матросов, житель Севастополя, оперуполномоченный;
– военврач Кравченко, хирург, носил две шпалы (знак различия, но какое это звание, я не знаю);
– зав. складом дядя Миша;
– писарь Миша;
– начальником финчасти был комсомолец (фамилию не помню);
– Васенко, 2 брата-старшины;
– связист Коля;
– старшина Мансур;
– повара вообще менялись – хоть искра пламени делала их мишенью…
Меня, камышлинскую Шуру, называли правой рукой военврача Кравченко, дали мне звание ефрейтора, так я ефрейтором и осталась, но мне звание было безразлично, ведь я комсомолкой 16-летней пошла воевать и главное для меня – чтобы не исчезла память о моих боевых товарищах и о подразделениях, которые защищали Севастополь. Ведь то, что наш №-й морполк объединился с 25-й Краснознаменной Чапаевской дивизией 1 октября 1942 года, никак не значит, что нас, 3-го морполка 756–го отдельного минометного дивизиона, не было, что мы не защищали Севастополь! И как устранить эту несправедливость, я не знаю, тем более, что мы и в партизанских рядах воевали, впятером убежав из плена на мысе Фиолент, а потом освобождали Севастополь в 1944 году, тогда, после освобождения города, в военкомате были военком Загребалов и Губкин, может быть, эти фамилии помогут найти сведения о 3-м морполке? При обороне города многие командиры погибли в Первомайской балке при прямом попадании бомб и снарядов, некому добиваться правды.
Моя идея – всех объединить вокруг памяти героев, они все разных национальностей, но все отдали свою ЕДИНСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ за мир. Партия и комсомол – это не против бога, это имя создали люди для объединения по правилам веры, для жизни по общим для каждого народа требованиям, но не для войны и убийства, а сейчас меджлис исподтишка настраивает людей друг против друга. Не для этого мы воевали, не против бога, а сражались с оккупантами, пришедшими на нашу землю. И я сейчас достраиваю музей, чтобы осталась память о тех, кто здесь ежечасно проявлял мужество и героизм, отстаивая каждую горку, каждую балку, каждый поселок… И очень жаль, что сейчас у нас, фронтовиков, мало контактов и встреч с молодежью, что они современные. Не представляют ни нашей жизни, ни наших побед, ни горечи поражения, счастья нашего не понимают.
В июле минувшего года ко мне приехала журналистка средних лет, серьезная женщина, с оператором. Они записывали интервью со мной, кстати, с ними был и исполнительный директор общественной организации Российский союз ветеранов Михаил Анохин, он оставил запись в книге почетных посетителей. Беседа длилась более 4-х часов, я рассказывала и о своей жизни, вот так же, как пишу сейчас. Анохин подтвердил, что я говорю правду. Были и философские вопросы вроде тех, как должен жить и совершенствоваться человек, о И.В. Сталине и адмирале Ф.С. Октябрьском. Октябрьский выполнял приказы высшего командования, а Сталин привел народ к Победе, он не предал Страну Советов и не стремился к богатству: у него не было ни своего собственного дома, ни дачи – все государственное, только национальный вопрос был сложнейшим, но он бы решил и его, если бы прожил подольше…
Я рассказала им старинную народную сказку: «Бог дал человеку руки, ноги, глаза, ум, чтобы человек своим трудом добывал кусок хлеба, не воровал, не обманывал, никого не убивал и не пил водку. Если не будешь подчиняться божьим наставлениям, то когда умрешь, попадешь в большой казан, который стоит на огне и будешь там кипеть; а кто не работал и умирает голодным, в рай не попадет! Для нас нет никакого рая, мертвый человек становится фосфорным удобрением. наш рай – это наши наследники, мы для них отстаивали нашу землю. И погибший в Первомайской балке старшина Андреев говорил: «Шура, будешь жива, – расскажи о наших подвигах, о том, как мы уходили из жизни, хотя мы тоже хотели вернуться домой к своим матерям, мсти за нас, Шурочка, погибших однополчан, мы не боялись врага»…
Вспоминаются песни военных лет – в них тоже дух борьбы, воля к победе, единство фронта и тыла – единство народа…
А я всегда рада видеть всех, кто со мной рядом и воевал, и строил, кто готов протянуть руку помощи фронтовикам.
д. Камышлы,
г. Севастополь
