ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
- Подробности
- Создано 18.08.2016 13:37
- Просмотров: 153
25 лет разделяет 2016 с 1991 годом. Это четверть века. Мы вступаем в период катастрофических юбилеев. Первый и, на наш взгляд, самый страшный юбилей – 25-летие «августовских событий».
После провала ГКЧП была демонтирована советская система управления, базирующаяся на КПСС, были ошельмованы и дезорганизованы силовые структуры, любые люди, стоящие на советских позициях, практически были приравнены к преступникам.
С точки зрения самих создателей ГКЧП, их действия имели целью восстановление законности в СССР и прекращение разрушения государства.
После августовских событий развал СССР принял необратимый характер. Когда в конце 1991 г. СССР прекратил свое существование, никто не попытался его защитить. Слишком хорошо было известно, где оказались те, кто в августе сделал попытку защитить Советский Союз. 21 августа 1991 г. началась постсоветская эпоха.
Те даты действительно эпохальные. После Великой Отечественной войны не было события, по масштабам последствий сравнимого с августом 1991-го.
Владимир Медведев, автор книги «Человек за спиной», генерал КГБ СССР, многолетний руководитель личной охраны Л.И. Брежнева и М.С. Горбачева. Всю жизнь он прожил под присягой, не расставаясь с оружием. Сопровождал советских вождей во всех поездках по стране и за рубежом, не оставлял их и во время отпуска, находясь рядом днем и ночью.
Владимир Медведев, как никто, знал жизнь лидеров Советского государства изнутри. Он был в курсе всех не только служебных, но и семейных дел Брежнева, последние пять лет его болезни был при нем неотлучно. Леонид Ильич и умер на руках своего телохранителя, который делал ему искусственное дыхание, пытался вернуть к жизни сорок долгих минут, пока прибыли с опозданием врачи.
Прежде чем возглавить личную охрану М.С. Горбачева, он прошел «испытательный срок» у Раисы Максимовны, получив задание организовать ее поездку в Болгарию (и, естественно, охранять ее в этой поездке). Михаил Сергеевич был тогда еще рядовым секретарем ЦК партии, но охрану себе, как будущему Генеральному, начал готовить загодя, при Черненко.
На эту должность Владимира Медведева назначил начальник 9-го управления КГБ Ю. Плеханов, приведя его, можно сказать, за руку в кабинет Горбачева. Он же, Плеханов, встав на сторону путчистов, и отстранил Медведева. Это случилось
19 августа 1991 года в Форосе. Бывшему начальнику личной охраны было приказано собраться и покинуть Форос в течение трех минут. Даже не успел взять вещи...
В книге рассказывается не только о просчетах и поражениях вождей, но и их личных слабостях – грехах, болезнях, пороках. Надо ли знать об этом простым смертным – о физической и нравственной деградации Брежнева, бесхарактерности и непостоянстве Горбачева?
Да. Потому что, когда страной безраздельно управляет единственный человек, от его личных прихотей не защищен весь народ. От блажи, причуд, нездоровья вождя, от того, с какой ноги встал, роковым образом зависит иногда судьба не только собственной страны.
ГЛАВА ИЗ КНИГИ «ЧЕЛОВЕК ЗА СПИНОЙ», АВТОР В. МЕДВЕДЕВ, ГОД ИЗДАНИЯ — 1994-Й
... Моя судьба не из самых тяжелых, со многими жизнь обошлась покруче.
Я снова вспомнил Бельбек, встречу Горбачева в аэропорту, когда в одной из центральных газет прочел о судьбе бывшего партийного лидера Крыма молодого Л. Грача.
Когда в стране начались межнациональные распри, одним из самых кровавых мест в стране должен был стать Крым. Тревога за страну усилилась, когда бывший Председатель Совета Национальностей Рафик Нишанов, вернувшись из Средней Азии, где начала литься кровь, объяснил депутатам и заодно всей стране причину местных схваток: на базаре в цене на клубнику не сошлись. Это было только начало всеобщей кровавой бойни, еще все можно было остановить, предупредить. Но народных депутатов такое объяснение вполне устроило, и Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева такая примитивная ложь для народа тоже вполне устроила. Крутые националисты и прочие разрушители поняли – можно... «В цене на клубнику» не сошлись потом в Прибалтике, Нагорном Карабахе, Приднестровье, Грузии, Чечне, Ингушетии, а в Средней Азии вспыхнуло сразу несколько очагов.
Еще до всяких решений и согласований в Крым хлынуло татарское население – тысячами. Как удалось избежать крови – и теперь непонятно. Всеми делами ведал Л. Грач, сначала в качестве зав. отделом, а затем – первого секретаря обкома партии. Образовали еженедельное приложение к областной газете на крымскотатарском языке, выделили время для радиотрансляции, воссоздали крымскотатарский музыкально-драматический театр. Но главные хлопоты — прописка, земля, постройки.
Тогда-то и заработал он первый тяжелый инфаркт.
Чуть позже Леонид Иванович возглавил работу по подготовке референдума «О государственном и правовом статусе Крыма». Это был первый в стране референдум – перед союзным. Крымчане раньше всех высказались за сохранение Союза. Шел январь 1991 года.
Первые два года молодой секретарь обкома работал без выходных и отпусков. Лишь после успешно проведенного референдума отправился в отпуск, там, вдали от дома, и случился второй крупноочаговый тяжелейший инфаркт.
Надо было бы выходить на инвалидность, но ему, юристу и историку по образованию, поручили возглавить рабочую группу по подготовке проекта Конституции Крымской АССР. Пленум республиканского комитета партии избрал его первым секретарем.
Многие в стране – партийные и беспартийные – служили делу верно и честно, кто больше, кто поменьше – в силу своего служебного положения, в силу возможностей. В итоге же мерилом ценности стали три августовских дня: защищал ли ты Белый дом? Если нет, то где был, что делал? По телевидению открыто призывали доносить на тех, кто хотя бы косвенно поддерживал путчистов.
В те августовские дни у каждой республики, у каждого города и каждого человека был свой Белый дом.
Над Крымом – две столицы. Из Москвы, из Секретариата ЦК КПСС, пришла секретная шифрограмма: «Получена 19 августа в 11 час. 41 мин., расшифрована 19 августа в 11 час. 55 мин.: В связи с введением чрезвычайного положения примите меры по участию коммунистов в содействии Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР... «Из украинской столицы Киева Секретариат Компартии Украины предписывал более решительно: «...Важнейшей задачей партийных комитетов является содействие...»
Многие из тех, кто перед этим сдавал партийные билеты, громко хлопая дверью, теперь, 19 августа, спешили назад в ту же дверь, просили билеты вернуть; те, кто месяцами не платил взносы, очень просили принять деньги.
Крым – баловень, любимое дитя высших партийных и государственных чиновников. Если с руководителей всех других краев и областей требуют: планы – «выполнить», «перевыполнить», «досрочно» и т.д., то для руководителей Крыма главное – раз в год «обеспечить» приятный отдых Генерального и его окружения. Все недостатки в остальные одиннадцать месяцев могут списать. И наоборот – весь год можно нормально работать, но не дай Бог, если случится какое-либо ЧП в августе или сентябре на госдачах, на трассах следования, в аэропорту...
Если бы Грач открыто, по-чапаевски, встал поперек путчистов, Крым, полуостров, могли блокировать, сделать это легко. Горбачев с семьей оказался бы в двойном кольце, отрезаны были бы и другие руководители страны, отдыхавшие на побережье. Поддерживать же путчистов он не мог и не стал. 20 августа, в первой половине дня, когда путч нарастал, Грач выступил на Президиуме Верховного Совета Крыма: конституционность новой власти можно признать при двух условиях: если будут предъявлены доказательства болезни президента и если Сессия Верховного Совета СССР примет соответствующее решение.
...Через три дня после провала путча те же люди снова открывали те же массивные двери и снова, в очередной раз, бросали партийные билеты.
Из тех, кто под Севастополем, перед Форосом, поднимал с Горбачевым бокалы за партию и единый Союз, он, Грач, оказался не только самым молодым, но и как бы крайним. Если старшие наставники – Президент страны, Президент Украины, руководитель Крыма, – сильные, опытные, крепко стоящие на ногах, вышли из партии и развернулись в обратную сторону, то ему, по сути, ими брошенному, всего с полугодовым стажем первого секретаря, сорокалетнему, как говорится, сам Бог велел.
– Нет, я так не могу, – сказал Грач. – Я людей не брошу. Сто тридцать тысяч коммунистов – это что, шутка? Это же живые люди.
Через неделю после путча, 29 августа, у него произошел третий инфаркт. Это случилось как раз в дни всеобщей антипартийной вакханалии, когда митинги и демонстрации захлестнули страну.
Приехала домой «скорая», но он отказался ехать в городскую больницу, в чем и расписался, чтобы не подводить врачей. Дотянул до утра, на счастье, освободилось место в одной из сельских больниц, и он уехал подальше от Симферополя.
Август 1991 г. Запрет Компартии. Крымский парламент
– Если бы я лег в городскую, ко мне в палату ворвались бы...
Бывшие коллеги его, долголетние единомышленники, в больницу не наведались – никто, ни один (!) не навестил. Один было осмелился, подъехал к больнице (Н. Багров – ред.), но подниматься в палату не стал, чтобы не узнали его медсестры и врачи. Он хотел вызвать Грача вниз, к себе, в государственную машину, но тот лежал под капельницей.
Я прекрасно понимаю подобное состояние, такого рода разочарования в людях – самые тяжелые. Дело не в личном разочаровании, даже духовном опустошении.
Обманываются всеобщие надежды народа, страны: люди, всю жизнь служившие одному режиму, переходят вдруг в противоположный лагерь – без попытки осознать собственную вину или заблуждение, без попытки раскаяния. Эти люди дважды взошли к власти благодаря партийным билетам: первый раз – когда получали их, второй – когда бросали.
Я подробно остановился на этой истории, потому что Крым – яркий слепок того, что происходило в стране в те августовские дни и продолжается сейчас. Там – такое же буйство, весь спектр: русское общество, социал- демократы, партия возрождения Украины, демократическая партия Украины и прочие, прочие победители.
Неужто возможен был самосуд в городской больнице?
– Убивать бы не стали, – ответил Грач журналисту. – Но кто-нибудь обязательно бы ворвался в палату, плюнул в лицо – и я бы умер.
...Неужели от этих людей зависит спасение страны?
Не могу удержаться, чтобы не процитировать последние абзацы статьи об этой истории, опубликованной в «Известиях», потому что эти строки еще долго будут касаться моих сограждан – долгие, долгие десятилетия.
«Свободу недостаточно завоевать, ее надо заслужить. Теперь, когда рухнуло крепостное право партии и все рванулись в первые ряды, стремясь перекричать друг друга, хочется попросить: говорите тише, вас не слышно.
Крикливее других профессиональные трусы и завистники.
Время разбрызганной свободы для всяких самоутверждений – как ночь для воровства. Самое неизбывное стремление – к господству. В мире, где истинное и мнимое давно и прочно перевернуто, мерилом ценностей всегда была Власть. Не ум, не талант, не совесть, не деньги даже – Власть.
Кто вчера более других пресмыкался перед Властью, тот сегодня кричит яростнее других, мстя бывшим самодержцам за собственные унижения, беря реванш у себя caмого, самому себе возвращая собственные долги.
Если бы даже был он (Грач. – В.М.) посредственным работником, если бы даже провинился в дни путча, – я повторяю: «Если бы», – то и тогда он не заслуживал бы казни на больничной койке.
Это в крови у нас. Всю жизнь, каждый день кого-нибудь преследовали – меньшевиков, эсеров, крестьян, интеллигенцию, церковь, науку, воинство, правых, левых. Вспомните, кого у нас не преследовали?
Мы не можем без врагов. Как же так, живем – и вдруг некого гнать...”
Дальше произошло неожиданное. Вот что я узнал. Грач только что выписался из больницы, беспомощный и безработный, лежал дома на кровати, когда вдруг раздался звонок из Москвы:
– Здравствуйте, Леонид Иванович. Это Раиса Максимовна. Как Вы себя чувствуете?
Это был в высшей степени нравственный поступок.
Конечно, Михаил Сергеевич заприметил тогда молодого партийного руководителя, не похожего на всех других. Не исключено, что включил его в ближайший резерв своего окружения. Но ведь за год с небольшим все встало с ног на голову, сам президент закачался и стал падать.
Безусловно, это был акт милосердия. Раиса Максимовна вспомнила даже детали, казалось бы, незначительные:
– В газете – ошибка, написано, что Вы кандидат наук. Но мы с Михаилом Сергеевичем тогда интересовались, нам сказали, Вы – доктор.
– В газете все правильно, я тогда действительно написал докторскую, но еще не защитил ее.
Неисповедимы пути людские, как и дела и поступки их.
Думаю, что этот звонок с пожеланием здоровья значил для больного не меньше любых лекарств.
В. Медведев
