ЭТЮДЫ ОБ УЧЕНЫХ. ДЖЕЙМС УАТТ: «ПОБЕЖДАТЬ ПРИРОДУ!»
- Подробности
- Создано 08.09.2016 11:01
- Просмотров: 161
Джеймс Уатт, «отец паровой машины», никакого инженерного образования не имел и до 28 лет ко всему этому делу не имел решительно никакого отношения.
В 1663 году англичане маркиз Ворчестер, Томас Севери, кузнец Ньюкомен, французы Соломон де Ко и Дени Папен, немец Герике – эти изобретатели паровых двигателей жили и работали задолго до того, как появился на белый свет Джеймс Уатт и его легендарный чайник. А наиболее совершенная для своего времени машина Ивана Ивановича Ползунова тоже работала до того, как появилась машина Уатта, проект русской машины был представлен Ползуновым начальнику Колывано-Воскресенских заводов до того, как Уатт вообще начал заниматься паровыми двигателями. Трагическая судьба Ползунова, умершего от скоротечной чахотки до первого пуска своей машины в возрасте 38 лет, так разительно не похожа на сложную, но в итоге столь благополучную судьбу англичанина, дожившего до глубокой старости.
Машина Уатта была самым желанным изобретением в истории человечества. «Великий гений Уатта, – писал К. Маркс, – воплотился в универсальный двигатель крупной промышленности».
Джеймс Уатт родился в крохотном шотландском городишке Гриноке. Его дед преподавал математику и мореходное искусство. Отец – кораблестроитель и судовладелец. работа в мастерской отца была самым любимым занятием Джеймса.
Уатт не получил инженерного образования. Он вообще никакого образования не получил.
Живя в гостях у своего дяди – профессора древних языков университета в Глазго, он начал сам проводить разные опыты по химии и физике. Джеймс избегал шумных игр и всяких спортивных турниров. «Он редко вставал рано, – вспоминает в своих мемуарах его тетка, – но в течение нескольких часов занятий успевал сделать больше, чем обыкновенные люди делают за несколько дней».
Джеймс Уатт был изобретатель и по складу характера, и по типу мышления, и по образу жизни; удивительно, – он был изобретателем, еще ничего не изобретя.
19-летний Джеймс отправился в Лондон. Двенадцать дней верхом добирался он до столицы и поступил затем учеником в мастерскую, изготовлявшую различные навигационные инструменты.
Через год он возвращается в Глазго, где с трудом основывает механическую мастерскую, а затем назначается мастером-инструментальщиком при университете. «Все молодые люди в университете, – пишет Робинсон, – сколько-нибудь интересовавшиеся наукой, были знакомы с Уаттом; его комната скоро сделалась постоянным местом сборов, куда всякий шел со всевозможными вопросами и недоумениями далеко не механического только характера: языкознание, древности, все естественные науки, даже поэзия, литература и критика – все обсуждалось здесь с одинаковым интересом и горячностью». Уатт словно был заряжен в те годы неким гигантским умственным зарядом, для которого необходимо было отыскать достойную его цель.
И цель отыскалась. Все началось с того, что в 1764 году один из профессоров Глазговского университета поручил Уатту отремонтировать модель паровой машины Ньюкомена. Джеймс приступил к делу без особого вдохновения. Но, возясь с моделью и встретив ряд трудностей, он по обыкновению задумался над их природой и вскоре понял, что виной всему вовсе не эта конкретная злосчастная модель, а сами принципы, на которых она была построена. Это уже интересно! Он начал работать. И вот однажды... «Субботний день (1765 год) был чудесен, и я отправился на прогулку, – вспоминал потом Уатт. – Все мои мысли были сосредоточены на решении занимавшей меня проблемы. в один момент у меня мелькнула мысль: поскольку пар является эластичным телом, он ринется в вакуум. Если между цилиндром и выхлопным устройством будет существовать соединение, то пар проникнет туда. Именно там его можно будет конденсировать, не охлаждая при этом цилиндра... Когда я дошел до Гольфхауза, в моей голове сложилось полное представление о том, что необходимо было сделать».
Итак, в эти секунды родилось бессмертие его имени и инструментальщик из Глазго превратился в гордость нации.
Уатт построил модель, которую и сегодня можно увидеть в Лондонском научном музее.
200 лет назад (всего 200 лет!), 9 января 1769 года, он получил патент на «способы уменьшения потребления пара и вследствие этого – топлива в огневых машинах».
А дальше жизнь его можно представить в виде двух неравных половин. Большую составляли периоды поисков средств для совершенствования паровой машины. Он искал компаньонов; а когда не находил их, вынужден был впрягаться – точнее не скажешь – в работу, к которой его сердце не лежало, которая была ему противна. «Ничего не может быть позорнее для человека, как браться не за свое дело, – в отчаянии пишет он, работая на строительстве спроектированного им канала.
Но были у него и счастливые дни. Компаньоны берут на себя всю ненавистную для него документацию, освобождают от вечного страха безденежья, и он работает. Но главное – все эти годы он беспрестанно совершенствует свою машину. В 1782 году Уатт получает патент на паровой двигатель с расширением, а спустя два года – на универсальный паровой двигатель.
Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее растет признание его детища. Машину покупают хозяева шахт, владельцы рудников, директора заводов. И снова тут сталкивается он с изнанкой своего труда – машина-идея оборачивается теперь машиной-чистоганом: никакие технические тонкости, никакие оригинальные конструкторские решения не интересуют его покупателей, только прибыли.
Уатту деятельно помогает Метью Болтон, крупный промышленник, первым разгадавший гений Уатта, человек большой энергии и высоких человеческих качеств. На заводах Болтона строятся новые «огненные машины», новые идеи изобретателя проверяются в прекрасно оснащенных мастерских, где работают первоклассные мастера и рабочие едва ли не самой высокой в мире квалификации. Компанию Болтона и Уатта наследуют затем их сыновья.
Наступают долгожданные дни, когда изобретение начинает вознаграждать своего изобретателя. Его заслуги признаны, он член Королевского общества и зарубежных академий, он покупает поместья и может не думать теперь о завтрашнем куске хлеба. Он заглядывает в зеркало: седина. Молодость его пролетела вихрем. Вот уже выросли дети...
В конце жизни он много путешествует, часто наезжает в родные места, в Шотландию, ведет обширную переписку, помогает советами молодым изобретателям.
Его старость была одинокой. Из шести его детей пережил отца лишь один старший сын; умирали друзья, словно листья опадали с прежде такого зеленого и шумящего древа его жизни. Удивительно, но к старости здоровье его резко поправилось, он забыл о головных болях, голова была всегда свежей и ясной, а тело бодрым. Поэтому, когда однажды он почувствовал легкое недомогание, он понял, что наступил его час. Он встретил смерть спокойно, потому что знал, что долг его перед потомками исполнен.
Я. Голованов
