Я вынужден в годовщину Автономной Республики Крым обратиться к широкой аудитории не только потому, что это действительно и боль моя - Крым, и судьба моя, и что я выстрадал вместе с Крымом и прошел через сложнейший, я бы сказал, каскадный, теперь уже исторический путь, спасая его от самого страшного - от кровопролития, межнационального столкновения, от геополитического безрассудства.
В то время, когда испытывалась судьба Крыма, он никому не нужен был: ни Москве ельцинской, ни кравчуковско-кучмовской Украине, как и многим волюнтаристам, проходимцам, фобистам разных мастей, которые здесь, в Крыму, пытались и сегодня пытаются разжечь противостояние.
Прошу вас взглянуть ретроспективно. Достаточно большой период времени, последних лет 25, преступник, вор, негодяй, тот, который унизил все народы, обворовал их, испачкал им и историю, и судьбу, и, собственно, разъединил великую семью советских народов, - приснопамятный Горбачев столько наболтал. А наш бедный народ, несмотря на национальный признак, конфессиональный, партийный, всегда почему-то любил, как говорят в народе, вешание лапши на уши. Так он, с придыханием, слушал, а глаза были затуманены, он не видел, что за словами идут страшные, под управлением Запада и прежде всего Тэтчер, Рейгана режиссерские шаги по свержению КПСС, стравливанию народа по межнациональному признаку. Вы помните, как Горбачеву вдруг пришла в его плешивую голову идея обновить новый союзный договор, это, кстати, один из мощнейших ресурсных механизмов негативного воздействия, приведшего к тому, что мы сегодня отпочковались друг от друга. Вы помните, как он деморализовал КПСС, как предал партию. Я сегодня посвящаю свое обращение Крыму, его судьбе, его истории, его настоящему и будущему. Я пришел в Крымский областной комитет партии молодым человеком в 30 лет, отслужив до этого в городе-герое Севастополе, начиная с 1967 года, и впитал в себя героику, патриотизм, которые были присущи Севастополю. Я прошел десятилетний путь в героической Керчи, встречался с теми, кто сражался в Аджимушкае в годы Великой Отечественной войны, с героями Эльтигенского десанта. Я проработал 10 лет в рыбной промышленности в объединении "Керчьрыбпром", чьи суда бороздили мировой океан; и не просто говорят в народе, что рыбак - это дважды моряк. С 80-го года работал в аппарате Крымского областного комитета партии, прошел все ступени: инструктор, заместитель заведующего, заведующий отделом пропаганды и агитации, секретарь по идеологии, второй секретарь и наконец первый секретарь Крымского обкома партии.
Расцвет Крыма начинался именно с середины 70-х до середины 80-х годов. Социальная сфера была наполнена, как чаша: благоустраивались города и поселки, строились школы, дворцы культуры и спорта. Мы завершили свою крымскую программу стопроцентным обеспечением детскими садами во всех городах, районах и поселках Крыма. Это был действительно не только курорт круглогодичный, где люди лечили туберкулез, лечили детей со страшной болезнью церебрального паралича в Евпатории, где лечили спинальников грязями в Саках. Это была самая высокоразвитая часть СССР во всем промышленном производстве и, естественно, в аграрном секторе.
В 1987 году моя судьба уже в ранге секретаря обкома партии по идеологии заставила столкнуться с горем, вне всякого сомнения, потому что депортация всего крымско-татарского народа, как и греческого, болгарского, армянского, немецкого, - это судьба без вины виноватых людей.
Нужно было тех, кто служил немцам, кто уничтожал совет-ских граждан, привлечь к ответственности и действительно отправить не в Среднюю Азию, а чуть дальше середины Забайкалья. Ну, что было, то было. Надо из этого извлекать уроки и выводы. 1987 году внезапно, не подготовив социально-экономическую, культурную, образовательную, правовую основу для возвращения крымских татар в Крым из Средней Азии, перед Крымом стало огромнейшее проблемное испытание. Мне тогда, молодому, в 37 лет, пришлось отвечать и за период массового выселения 1944 года, отвечать на встречах прежде всего с депортированными гражданами. Я прошел все, что проходят люди, которые хотят познать. Я сидел с закрытыми документами в партийном архиве Крымского обкома партии, КГБ, вникал в суть и в проблему этой великой трагедии. Вместе с тем мне судьба подарила первому грудью столкнуться с теми, кто возвратился на свою Родину, в Крым. Это интеллигенция крымских татар, журналисты, это представители ученой среды, простые сельскохозяйственные работники. Я искал не просто ответы на вопросы, которые поставила и накопила жизнь, потому что это была клокочущая открытая рана. Я искал пути взаимопонимания, толерантности, взвешенности и пути интернационального подхода, потому что в Крыму должны были жить все со всеми правами и доступом к социально-экономической среде в равной мере и в равной степени, вне зависимости от национальности.
Мы прошли все. Я никогда не забуду времени, когда горбачевизм до такой степени поощрял, подталкивал и развил возрождение национализма во всех республиках. Вы думаете, только в Украине Рух с бензовозом ездил по ул. Грушевского? Нет. Вы забыли, какие кровавые события проходили в Баку, Тбилиси, Вильнюсе, чуть позже - трагедии в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье? Я помню, когда именно этот взрывной механизм разрушения единого государства и стравливания народов по национальному признаку был задействован, когда произошли Ферганские события, когда жгли, убивали таких же депортированных из Грузии месхетинских турок. Я на вторые сутки возглавил делегацию и был первым крымским представителем руководства в Средней Азии, посетил Янгиюль, Фергану и проехал всю Ферганскую долину до границы с Афганистаном. Встречался с теми, кто жил, работал и ждал своего возвращения в Самарканде, с учеными и руководителями из среды крымских татар, которые жили и работали в Ташкенте. Но когда я на второй день в связи с сигналом, что, дескать, там, в Узбекистане, ведутся противоправные действия против крымских татар и часть крымских татар у стен здания областного комитета партии, нынешнего здания Верховного Совета Крыма, собралась с палатками, матрасами (это был летний период) и провела первую протестную акцию, для того, чтобы убедиться, разобраться, успокоиться, я сформировал группу, в которую взял и партийных работников, и журналистов, и крымских татар и полетел с ними в Узбекистан. Есть записи, я помню первую беседу в ЦК Компартии Узбекистана, я помню наставление бывшего Председателя правительства республики и нынешнего Президента Каримова, не самого правового и не самого толерантного порядка.
Помню, когда я проехал всю Ферганскую долину и вошел в разрушенный, сожженный дом, неистовая сила меня заставила поднять лежащую на развалинах страничку из тетради, на которой школьным почерком на узбекском языке, для меня непонятном, что-то было написано. Я попросил у узбекских товарищей прочесть. Это было письмо девочки, которая писала старшему брату, служившему в Украине, под Донецком. Она писала, что все прекрасно, все нормально… А на самом деле все разрушено, а это письмо осталось неотправленным. Я помню, когда доехал с товарищами до города Комсомольск и узнал о героическом поступке первого секретаря Комсомольского районного комитета партии Ферганской области Узбекистана, женщины очень красивой и вместе с тем мужественной: когда эти вандалы, преступники бегали и искали месхетинских турок, она их спрятала в подвал, где была столовая районного комитета партии, и сама вышла к воротам въезда во двор и не впустила этих вандалов. Они на слово ей поверили, что там никого нет. Я тогда подумал: а если бы кому-то больно стало и он застонал или ребенок заплакал, то этим бы десяткам людей и ей головы не сносить. Там я получил свой первый инфаркт от увиденного, услышанного, накопленного.
Мы прошли тяжелейший путь поиска. Я понял, уже будучи вторым секретарем областного комитета партии и Председателем комиссии по межнациональным отношениям Крымского областного Совета депутатов трудящихся, что нам нельзя прежде всего в Крыму, в столь геополитическом, геостратегическом, сложном, важном регионе, позволить себе несбалансированные шаги. Я был докладчиком в апреле 1990 года вначале на пленуме областного комитета партии, где приняли Программу межнациональных отношений в Крыму, а затем - как Председатель постоянной комиссии областного совета, - докладчиком 12 ноября 1990 года на сессии областного совета по вопросу о проведении Всекрымского референдума по статусу Крыма. Как раз в этом месте статьи я хочу сказать о той зловещей, политически преступной, политической проституционности тогдашнего первого секретаря, бывшего по совместительству Председателем Крымского областного совета, Николая Багрова. Нас, хотя я атеист, господь бог спасал от всего того, что Багров нам, крымчанам, пытался подсунуть, за что мы, вне всякого сомнения, рассчитывались бы кровью.
Итак, попытка зловещего Багрова № 1. Я понимал, что нужно находить решение, каким должен быть Крым по государственному устройству. При этом я хочу обратить ваше внимание, что это было время разнузданного разгула так называемой американской демократии, когда всякие собчаки и прочие твари болтали с утра до вечера на непрерывно идущем съезде народных депутатов СССР, когда кощунствовали над всем советским. Ведь автономные республики пошли требовать статуса союзных республик. Горбачев подсунул новый текст договора о новом Советском Союзе для того, чтобы разрушить страну. Более того, придумал проведение Всесоюзного референдума по вопросу "А вы за сохранение СССР или нет?". Кому этот референдум нужен был? На что он рассчитывал, кроме того, что взрывал ситуацию? Вот в это время я с группой товарищей пришел к выводу, что должны реализовать решение пленума областного комитета партии и провести Всекрымский референдум. Он был первый в истории Советской Страны, да и самой России, я уже не говорю об Украине. Казалось бы, договорились в своем узком руководящем кругу. Тогда был третьим Виталий Курашик, председатель облисполкома. Назначили дату сессии на 12 ноября 1990 года. 11 ноября Багрова позвал к себе Председатель Верховного Совета Украины, он же и второй секретарь ЦК Компартии, такой же приснопамятный, зажравшийся Леонид Кравчук. Вечером 11 ноября я и Виталий Курашик встречаем его в аэропорту Симферополя. Он прилетает с Багровым на предстоящую сессию. С первого шага Кравчук и обнимал, и уговаривал меня не докладывать и не проводить референдум: "Я вам дам "сверху" автономию". Можете себе представить этого изменившего всем принципам человека, который до сегодняшнего дня мечется как марионетка-русофоб. Я и ужин вытерпел, мы в так называемом домике милицейском сидели, там Кравчук на ночлег оставался. Все выдержал, не сдался и сказал: "Нет, я не откажусь". И поздно вечером, возвращаясь домой, я вспомнил еще и о разгуле второй стихии - о разгуле "свободы слова", которая тогда исповедовалась, но не исполнялась. Но для больших чиновников гласность была одной из главных опасностей, которой они боялись. Придя домой, я позвонил Анатолию Васильевичу Дудуре, зам. председателю крымского областного комитета по телевидению и радио, первоклассному инженеру, ответственнейшему человеку, и говорю: "Толя, надо, чтобы завтра утром стояла ПТС и будем вести трансляцию заседания сессии областного совета". Он почертыхался. Я понимал, что такое старая техника, старые тяжелые аппараты, километры кабельной продукции - все это размотать, занести в здание, подключить, настроить и так далее… Но он дело сделал. Зашел я еще на завтрак к Кравчуку и Багрову, которые продолжали с уверенностью говорить, что если не откажусь, то они сами не поставят этот вопрос в повестку дня. Я ушел с этого завтрака пораньше, несолоно хлебавши, но со своим мнением. Это место находилось недалеко от здания областного комитета партии. Подойдя к зданию облисполкома, я увидел, что ПТС (передвижная телевизионная станция) уже стоит, кабеля через окна заведены в зал. Я с облегчением зашел в свой кабинет. Через минут 15-20 заявились Кравчук и Багров. Багров вызывает меня к себе. Я захожу. Мечется по багровскому кабинету Кравчук и обрушивается на меня с матом: "Ах, ты такой-сякой, ты меня обдурил!". Я говорю: "Почему я обманул? Я никому ничего не обещал!". Он подводит меня к окну, где ПТС стоит, и спрашивает: "Зачем ты это сделал?". Я отвечаю: "Как зачем? Гласность". И с этим мы пошли в зал.
В зале, слушая Кравчука, Багров попытался завести разговор о том, что не надо сегодня рассматривать вопрос о проведении референдума, потому что ее дадут "сверху". Я вскочил, пошел на трибуну и без всяких церемоний начал десятиминутный доклад о проведении референдума. Багров всегда был двусторонним или, как Лентун Безазиев говорит, обоеполым - наиболее подходящее слово. И он замолчал, а зал, в составе которого находились депутаты, преимущественно - коммунисты, не может понять, ведь я второй секретарь, видимо, согласовано с Багровым. Я закончил доклад, выстроилась очередь - все эти Комовы, Мешковы и прочая "дерьмократия". Каких они только вопросов не задавали! Все антисоветские, с антикоммунистическим уклоном. Пришлось и это вытерпеть. И в конце я вижу, что Багров может куда-то увести в сторону, а он это попытался сделать, потому что после ответа на вопросы я присел в зале, а они начали выступления. Выступал Кравчук и ту же песню запел: не надо, я вам дам "сверху". Он бы дал Руховскую автономию или национальную, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах и тогда, и сейчас. Это мое глубочайшее убеждение. Убеждение человека, который поседел на этом и не один инфаркт заработал. Еще несколько выступлений, и тут я, понимая, что он может все заболтать, встаю, иду на трибуну без объявлений и вношу предложение, держа в руке проект постановления: "Прошу утвердить форму бюллетеня, в которую вносится один вопрос: "Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики? Да или нет?". И после этого тут же сам ставлю вопрос на голосование: кто за? Проголосовали за основу. Подымает руку Кравчук и просит бюллетень для дополнений. Я поворачиваюсь и даю ему проект.
Сейчас я рассказываю, как все происходило на самом деле, и хочу, чтобы все это знали: интернет запечатлел на долгие годы. Так вот, этот Кравчук, который выступал еще 15 минут тому назад против референдума, видя, что проигрывает, берет у меня проект бюллетеня и дописывает к словам "Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики?" своим женским почерком: "как участника союзного договора". Я тут же беру и голосую. И утверждаем. И назначаем дату проведения референдума на 20 января 1991 года.
Чего только не было, но благодарю судьбу, благодарю партийный актив, советский актив. Мы всех подняли. С 12 ноября 1990 года по 19 января 1991 года Крым был бушующим вулканом, шли дискуссии, выдвигались самые различные предложения: Крым оставить областью, Крым - национальная республика татар, Крым - союзная республика, и то, что написано в Референдуме - восстановление статуса. Почему восстановление статуса? Потому что Владимир Ильич Ленин, казалось бы, сколько было проблем у человека, у страны, у партии, самых различных, а он думал о Крыме, как об особом регионе и издал декрет о Крымской АССР. О регионе достаточно противоречивом, взрывном, где каждой твари по паре, в хорошем смысле этих слов, потому что здесь и межнациональный спектр мощнейший, и межконфессиональный. И мы прошли эту дистанцию. И когда 20 января поздно вечером, подводя итоги, мы узнали, что свыше 80 % крымчан приняло участие в референдуме, а свыше 93 % проголосовали за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как участницы Союзного договора. Через некоторое время, 17 марта, проходит первый Всесоюзный референдум, на котором подавляющее большинство его участников во всех союзных республиках официально высказало: за сохранение СССР. А вот теперь взвесьте: один крымский правовой акт, второй акт высшей категории - союзный референдум… Так кто же мог сделать, кроме преступников, чтобы пойти на запрет КПСС, на развал Советского Союза, прикрывшись какими-то липовыми, преступными встречами в Вискулях в Беловежской пуще и, естественно, прикрыться 1 декабря 1991 года обманным референдумом по так называемой независимости Украины.
Мы прошли все. Я хотел бы, чтобы знали и о другом. Это принципиально важно. Как только успел единственный член ЦК КПСС от Крымской партийной организации, 136-тысячной на то время, Николай Багров забыть о КПСС, тут же национализировал имущество партии, все здания районных, городских и областных комитетов партии, все принадлежащие партии здания были построены только на партийные взносы. Эта шайка внесла такие проекты, за которые они голосовали. Это бывшие члены ЦК, обкома и так далее. Это страшно. Но Багров пошел дальше. Он пошел в объятия Башмаков. Забыл, как ездил в гостиницу "Ялта" на свадьбу к его детям? Забыл, как создавалась во-круг тебя бандитская группировка? Забыл, как всякие баталины, сенченки, форманчуки и другие создавали на базе преступной организации под названием "Сейлем" партию экономического возрождения Крыма, которую народ назвал "партией жирных котов"?
Но проходит полгода, я, еще безработный вчерашний первый секретарь обкома, написал своему вчерашнему другу, коллеге, казалось бы, письмо с просьбой предоставить мне после выздоровления работу по специальности, я все-таки доктор исторических наук, юрист. Но эту работу я просил предоставить мне только в государственных учреждениях или на предприятиях. Я не дождался ответа, пошел на биржу труда, где документы мои остались для хорошей памяти и на сегодня, стал там на очередь, и мне предложили идти на завод "Сантехпром" снабженцем. Оказывается, я заработал такой опыт, такую заслугу у Крыма… Но не об этом речь идет.
Проходят месяцы. 5 мая 1992 года - вторая авантюра, в кровавое месиво которой Багров хотел ввергнуть Крым. Он мне звонит вечером, около полугода не звонил, даже в больницу побоялся зайти в сентябре 1991 года, и говорит, что нужно встретиться, нужен совет. А в моем доме по ул. Декабристов здесь, в Симферополе, где жил я, жили его зять и дочь. Я дал согласие, пришел к нему, а у него как всегда руки дрожат то ли от трусости, то ли от болячки. Он как ни в чем не бывало, как будто у нас идеологических и политических размолвок никогда не произошло, начал мне рассказывать, что завтра - сессия и что он хочет на сессии Верховного Совета Крыма, уже переименованного, принять Конституцию.
Кстати, о Конституции. Я понимал, что после проведения референдума о восстановлении статуса необходима была Конституция. И мы с группой партийных работников, ученых создали Конституцию Автономной Советской Социалистической Республики Крым и опубликовывали ее, кстати, в "Крымской правде" еще в июне 1991 года. Но тогда разные багровы, капшуки все сделали, чтобы не принять эту Конституцию. Потом все это тянулось до 6 мая 1992 года. 5 мая вечером он мне говорит, что примут конституцию самостоятельного отдельного государства. А в это время уже пылали пожарища, лилась кровь в Абхазии, в Южной Осетии, в Приднестровье. Я говорю: "Николай Васильевич, погоди. А цена вопроса? Ведь мы не сможем только внутренним конфликтом обойтись. Крым - это огромная и турецкая, и русская, и советская история, в Крыму дислоцируется Черноморский Флот. "Ты понимаешь, что за этим последует?" - "Да нет, все нормально". И рассказывает мне, что уже прилетела группа, которую он отправлял в Москву для переговоров по поводу того, как Москва среагирует, когда Крым примет конституцию самостоятельного государства.
Надо знать, что это был 1992 год, Ельцин не просыхал. Ему было на все наплевать, кроме своей власти, и он, и всякие бандюжские сволоты, которые стали олигархами, использовали его в своих целях. Я Багрову говорю, что нельзя идти по этому пути.
И вдруг стук в дверь, заходит в квартиру, как оказалось, эта группа, которая летала в Москву: бывший командующий 32-м армейским корпусом Кузнецов - солдафон (не обижая человека в форме) по уровню политическому. Это появившийся, а я до этого его не видел, самый настоящий криминал Вовик Шевьев, который и создал здесь банду "Сейлем", и с ним Анушаванчик Данелян - бывший инструктор Крымского обкома комсомола. Вот компания, вот государственный уровень багровщины. Сели они и тут же стали рассказывать, что все о'кей, нам дали полное добро и сказали, что, ребята, вы 9 месяцев продержитесь, а потом мы начнем вам помогать. Я им говорю: "Подождите, я задам вопрос: кто ж это вам сказал, с кем вы встречались?". Оказывается, они встречались с помощником заместителя председателя правительства России Александра Шохина. Помощником! Вот уровень! Как же можно тогда идти на таком уровне принимать судьбоносные решения, потому что эти решения не только внутри Крыма, это огромнейшее геополитическое решение. Это конфликт между Украиной и Россией, встрянет Турция со своим договором. Конечно же, встрянет Америка с Европой. При той слабости, при том саморазоружении, которые провел Кравчук и другие. И высказал категорическое "нет". На следующий день я впервые за полгода пошел на сессию и там сказал свое "нет", что это преступно, и проголосовал против принятия той Конституции. Кстати, справедливости ради стоит сказать, что проголосовал против и тогдашний председатель колхоза "Дружба народов" Василий Киселев.
Проходит три дня. Багров вызван в Киев Кравчуком, уже теперь президентом. Прилетает назад, созывает сессию Верховного Совета Крыма и сам отменяет основные положения того, что Крым имеет права самостоятельного государства. Так кто шантажировал, провоцировал, кто окунул Крым начиная с 1992 года по 1998 год в бандитизм? Разве вы не помните, как расчищали бандиты дорогу, убивая друг друга, убивая людей? Разве вы не помните, как люди боялись ходить вечером по Симферополю, Крыму, а в Керчи в эти годы вообще среди бела дня никого на улице нельзя было увидеть, потому что группировки разделили между собой Крым. "Башмаки", "Сейлем" орудовали как хотели. А Багров в это время блаженствовал - все прекрасно.
Сегодня, 20 января 2014 года, в годовщину проведения референдума или в День Автономной Республики Крым, я хочу всем напомнить, особенно политическим негодяям, политической обслуге, политическим недорослям, которые пишут, болтают, не зная истории и даже себя не понуждая поднять материалы в архивах. Им всем хочу закрыть рот. Потому что если буду молчать и не расскажу хотя бы части этой истории, о которой уже сегодня рассказал, я, наверное, совершу преступление перед историей. Посмотрите: Багров живет прекраснейшим образом! Какие бизнесы у зятька, какая земля на ЮБК, какая земля в Симферополе на бульваре Франко, где он любил играть на корте, под застройку отдана его компании! Чего же он дрожащими руками у Ющенко брал Героя Украины? Хотя что один урод, что другой. Я имею в виду: урод Ющенко давал непонятно за что, а этот брал непонятно за что. За преданность что ли? Я хочу, чтобы все прекратили эту возню, потому что я буду защищать историю в том числе и от ныне действующих. Сколько нужно иметь болота в голове, это я обращаюсь к Могилеву, чтобы он рыл могилу Крыму?
Несколько недель назад вдруг идиотское предложение: соберем средства и на месте снесенного памятника В.И. Ленину на Бессарабке в Киеве поставим памятник Единению народов. Ну разве можно одно сталкивать с другим? Могилев, бывший учитель, ты почитай, сколько для объединения народов интернационалист В.И. Ленин сделал! Или ты не знаешь, что есть Арка Дружбы народов в Киеве? Так поезжай и посмотри. Или вторая идея - это до какого убожества провокаторского нужно дойти, чтобы выдвигать идею холую Агееву устами некой Удовиной (вот где в политическом смысле штампа уже негде поставить), чтобы в честь 200-летия со дня рождения действительно великого поэта Тараса Григорьевича Шевченко переименовать проспект Кирова в Симферополе в проспект Шевченко?! Это только идиоты, негодяи и слабоумные могли догадаться столкнуть две исторические великие личности. Вам что, нужен взрыв в Крыму, как на майдане? Вы этого хотите?
И последнее. Я все сделал, чтобы принять Конституцию Автономной Республики Крым. Мы пришли в Верховный Совет только в мае 1998 года, а 21 октября, несмотря на все потуги и козни, которые мне выставлял приснопамятный Куницын, чтобы не принять Конституцию, приняли этот документ. Я всегда в этой части благодарю Леонида Даниловича Кучму. Он в тот момент поднялся выше обыденного, выше групповщины, он в тот момент был настоящим государственником, когда понял, что Крым только тогда может быть самодостаточным, когда будет иметь большие автономные права, и что Крым тогда может быть Крымом, когда будет соединять Украину и Россию вместе. Врозь - это не Крым, это будет пожарище. В крымской Конституции заложены все социально-экономические права. Что же ты, Могилев, сейчас проводишь пресс-конференции и ручку протягиваешь, чтобы нам побольше дали из бюджета? Так ты отстаивай Конституцию! Хотя ты никогда не умел и не умеешь этого делать. Я уже не говорю, во что превращен Крымский республиканский Верховный Совет. Ни во что! Вы же берите Конституцию! Там есть право оставлять все 100 % налогов в Крыму, права русского языка и доплаты пенсионерам и всем страждущим. Там есть право на внешнеэкономическое сотрудничество. В конце концов, там же есть и право Крыма принимать участие в маждународных проектах, касающихся Крыма, а обязанность Украины - выполнять этот закон. Берите Конституцию! Я еще раз хочу подчеркнуть, что ни одно автономное образование ни в России, ни в Европе не имеют таких прав, правда, нереализованных, но не по моей вине, а по вине тех, кто постоянно прислуживает режиму. То начали прислуживать режиму Кучмы, Ющенко, а теперь уже и Януковича.
В. Янукович же обещал в предвыборный период 2010 года отстаивать конституционные полномочия Автономной Республики Крым. Они же прошли чистилище в Конституционном суде Украины. Я трижды там был, доказывал и их отстоял. Какие еще вопросы? Это есть и соблюдение права, и демократия, и русского языка, и решение социально-экономических проблем.
Я говорю тем неучам и тем несостоявшимся в политике - это обслуживающий персонал, который прогнулся, и тем журналистам, которые не имеют образования, в данном случае истории никто не знает, а во-вторых, не могут написать то, о чем они думают, потому что боятся своих хозяев.
Поздравляю с Днем
Автономной Республики Крым!
С Днем моей республики!
Л. Грач,
Первый секретарь Крымского обкома партии в советский период, Председатель Верховного Совета Крыма (1998-2002 гг.), народный депутат трех созывов (2002-2012 гг.), Генеральный секретарь ЦК Коммунистической марксистско-ленинской партии Украины