Леонид Грач
Коммунисты России ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ

Легендарная Елена Ширман

Поделится:
12:07 27 Сентября 2018 г. 2113

Их было 48 советских поэтов, погибших в годы Великой Отечественной войны. В газете «Искра правды» в последние годы были напечатаны очерки и зарисовки о Николае Майорове, Алексее Лебедеве, Мусе Джалиле, Всеволоде Багрицком, Мирзе Геловани, Борисе Кульчицком, Иосифе Уткине, Павле Когане и других.                                                                  

Сегодня вспомним о поэтессе Елене Ширман. 

В июле 1942 года в станице Ремонтной Ростовской области была схвачена фашистами, обвинена в шпионаже и казнена корреспондент ростовской областной газеты «Молот» поэтесса Елена Михайловна Ширман. Родилась она в 1908 году в Ростове-на-Дону в семье моряка и учительницы. Была пионеркой, комсомолкой, во время каникул в старших классах и библиотечном техникуме работала учётчицей в тракторной бригаде. С детства увлекалась стихами и сама их сочиняла. Затем Литинститут в группе под руководством известного поэта И.Л. Сельвинского. Параллельно – работа в ростовских газетах, всесоюзных изданиях: «Пионерская правда», журнал «Смена» и другие. Увлекалась спортом, скакала на коне, переплывала Дон туда и обратно, ходила по горам Кавказа.

В самом начале войны вышел её поэтический сборник «Бойцу Н-ской части», уже под своей фамилией. А ранние стихи – под псевдонимом  Ларинька. Так ласково её звали в семье, родные и близкие.

Нынешнему поколению её творчество и имя, увы, неизвестно. А послевоенное поколение воспитывалось  в том числе и на её стихах. Но и в ХХI веке нужно знать и читать стихи этой удивительно юной, живой и талантливой поэтессы. Ведь поэт начинается не со  стихов, а с характера, из которого, как из сердца, растут неповторимые строки, в которых бьётся, пульсирует, трепещет дерзкая, трагически недосказанная жизнь:

 

Разве можно, взъерошенной, мне истлеть?

Неуёмное тело бревном уложить?

Если все мои двадцать корявых лет,

Как густые деревья гудят – ж..жжить!

Если каждая прядь на моей башке

К солнцу по - своему тянется,

Если каждая жилка по руке

Неповторимым танцем.  –

Жить! Изорваться ветрами в клочки,

Жаркими листьями наземь сыпаться,

Только бы чуять артерий толчки,

Гнуться от боли, от ярости дыбиться!..

Влияние Маяковского? Возможно. И всё-таки это она о себе, о своём поколении и о своём времени. Как Владимир Маяковский, Павел Коган, Николай Майоров, Михаил Кульчицкий и многие другие поэты, погибшие в годы Великой Отечественной, она чувствовала приближение войны и свою гибель. Такие вот стихи в 20 «корявых» лет…

Кажется, совсем недавно в пионерлагере она подружилась с 15-летним Мишей Васильченко, который рассказывал сказки пионерам у вечерних костров.

Немного позднее вместе с ним они выпустили книгу сказок «Изумрудное кольцо». И вот война. «Старости у меня быть не может и не будет», – писала она Мише на фронт. А вскоре его родители показали ей похоронку: «Красноармеец Михаил Васильченко пал смертью храбрых у станции Искровка Харьковской области».

В 1942 году был издан стихотворный сборник Елены Ширман «Бойцу Н-ской части». В стихи  она вложила всю свою поэтическую силу, страстность характера, любовь к Родине. 

О последних трагических часах её жизни: по заданию газеты она с выездной редакцией была в станице Ремонтной, куда недавно приехали из Ростова и её родители, поселившись в пристройке редакции районной газеты. Ночью немцы заняли станицу. Утром ворвались в редакцию. На глазах расстреляли отца и мать. Её заперли в сарае до утра, обвинив в шпионаже, покопавшись в её документах и дневниках. При аресте сумела спрятать свечу, спички, карандаш и лист бумаги. Всю ночь перед казнью не спала, писала последние строки, посвящённые Михаилу Васильченко. Она их так и назвала.

 

        ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ

Эти стихи, наверное, последние,

Человек имеет право 

                      перед смертью высказаться,

Поэтому мне ничего больше не стыдно.

Я всю жизнь пыталась 

                                       быть мужественной,

Хотела быть достойной 

                                     твоей доброй памяти

Или хотя бы твоей доброй улыбки…

Трудно без волнения, без дрожи в голосе (и мурашки по всему телу!) читать эту последнюю исповедь горячо любящей женщины. Смерть глядела в глаза, неотвратимо подступая с каждой минутой и секундой всё ближе и ближе...

 

Я ДУМАТЬ О ТЕБЕ ЛЮБЛЮ

Из сборника "Цветы одиночества"

Я думать о тебе люблю,

Когда в листве гуляет ветер,

И новый день вновь чист и светел,

И воздух свежестью заметен

Струится меж оконных петель.

 

Я думать о тебе люблю,

Когда приходит тёплый вечер,

Раздумья положив на плечи,

В предчувствии далёкой встречи.

И груз разлук отнюдь не вечен...

Я думать о тебе люблю,

Зарывшись ночью в одеяло,

Глаза закрыв во сне устало,

И чувств, и мыслей мне немало,

И хочется начать сначала...

Я думать о тебе люблю...

 

А теперь давайте прочтём лишь несколько её стихов разных лет. 

1924 год. Лариньке 16 лет:

 

Ветер, ветер, ну что ты наделал?

Ты, должно быть, сошёл с ума!

Это из-за тебя, оголтелый,

У меня не волосы, а кутерьма.

      Уже и так на других не похожа,

      Как дикарка хожу меж людей,

      Ты ж сильнее ещё растревожил,

      Потянул на просторы полей.

Не могу я ходить по дорожкам,

Жажду дебрей и троп косых,

Потому меня любят кошки

И ненавидят псы.

      Люди города! Как вы жалки,

      Каменных стен рабы!

      Вы лишь знаете, как кричат галки

      Да чирикают воробьи…

Плюнуть хочется мне в эти морды

В пудре, в красках, в духах « лориган»

Лучше шкуры носить на бёдрах,

В небо взметать бумеранг.

    ... Эх, какою свистящею плетью

          Разогнала бы я эту гниль!..

Не странно ли для девушки? Ведь она родилась и росла в большом городе. Правда, каждое лето жила в деревне у бабушки и деда, где степь лазоревая без  края и конца, поля пшеницы и подсолнухов. А в городе суета торгашеского НЭПа, где на танцах задают тон разодетые в пух и прав сыновья и дочки лавочников и купцов – нэпманов. У детей рабочих и крестьян нет таких нарядов и не скоро появятся. А пока великому Маяковскому пришлось отхлестать всю эту «гниль» такими вот строчками:

Брошки блещут – на тебе! – 

С платья полуголого.

Эх, к такому платью бы 

Да ещё бы… голову!

Женщин-поэтов у нас пока меньше, чем мужчин. Зато какие стихи они порой выдают:

Пусть я стою, как прачка над лоханью

В пару, поту до первых петухов,

Я слышу близкое и страстное дыханье

Ещё не напечатанных стихов.

Поэзия – везде. Она торчит углами

В цехах, в блокнотах, на клочках газет,

Немеркнущее сдержанное пламя,

Готовое рвануться и зажечь.

Как молния, разящая до грома,

Я верю силе трудовой руки,

Что запретит декретом Совнаркома

Писать о Родине бездарные стихи.

Последние две строчки Ларинька  удачно позаимствовала у поэта Михаила Кульчицкого, погибшего в годы войны.

Начало июня 1941 года. Последние мирные деньки перед нашествием фашистов. А пока она дарит своим младшим современникам такие строки:

Дарю тебе весь этот мир:

Кипенье смрадное асфальта,

Ручьев бегущее контральто

И в небо ласточек пунктир.

И тучи цвета молока,

И трепетание мембраны,

И шеи «динозавров» – краны,

Взнесённые под облака.

 

И корректуры первых книг,

И первые раскаты грома,

И первородный женский крик

Из окон ближнего роддома.

 

Бери его! Он твой – весь мир!

Клубок из боли и блаженства,

Но будь к нему непримирим – 

Владей, корчуй и совершенствуй!

 

А давно ли, всего-то два года назад, летом 1939 года она провела свой отпуск в горах Кавказа. Вернувшись домой, всю ночь не спала – работала. И вот что выдало «на гора» её мятежное сердце:

… Пусть ноги скользят и берег 

Не близок. Но я не ропщу.

Я слишком судьбе не верю,

Я многого слишком хочу.

 

Хочу, чтоб тебя не обуглил 

Пожар бытовых стихий.

Чтоб вечно – светлый иль смуглый – 

Читал мне свои стихи.

 

Чтоб вечно рассветное небо

В твоих зеленых глазах,

Чтоб места в душе твоей не было

Понятиям – «ложь» или «страх».

 

Чтоб в Перу, Пальмире иль в Польше – 

Любую страну назови – 

Рождалось людей побольше

Моей и твоей крови.

 

… Стоят надо мной вершины,

Доступные, как мечты.

Лежат подо мной стремнины

Нетроганой красоты.

 

И к скалам прижавшись грудью,

Над пропастью я кричу:

Пу-усть бу-удет не та- ак как бу- удет!

Пу-усть бу-удет как я-а-а  хо-чу-у-у!

 

Утром палачи повернули её лицом к стене, но в последние секунды она резко повернулась к ним: нет уж, не будет по-вашему, а будет как я хочу!

Так и ушла в вечность «лицом вперёд, обнявши землю», поэтесса Ларинька – Елена Михайловна Ширман. Ушла в 34 года – в расцвете своего неповторимого таланта, оставив будущим поколениям своим неповторимые стихи.

Статья написана на основе материалов из книг: «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне». Изд. 1965г.,  «До последнего дыхания», «История одной жизни», странички из Интернета пятилетней давности «Сценарий литературного вечера, к 95 годовщине со дня рождения Елены Ширман».

P.S. Не забудьте, читатели мои, подписаться на нашу с вами «Искорку». И если позволяют финансы, выпишите  ещё один экземпляр для ближайшей школьной или студенческой библиотеки. Ваш покорный слуга уже 4 года подписывает её для двух библиотек.

Михаил Алёнкин,

Нижнегорский район.

Архив