22 июня – 75 лет со дня начала Великой Отечественной войны
- Подробности
- Создано 16.06.2016 12:16
- Просмотров: 555
22 июня 1941 года
Роса еще дремала на лафете,
Когда под громом дрогнул Измаил:
Трубач полка –
У штаба –
На рассвете
В холодный горн тревогу протрубил.
Набата звук,
Кинжальный, резкий, плотный,
Летел к Одессе,
За Троянов Вал,
Как будто он не гарнизон пехотный,
А всю Россию к бою поднимал!
А. Недогонов
1941
КРЕПОСТЬ ВЕДЕТ БОЙ
Брестская крепость спала спокойным, мирным сном, когда над Бугом прогремел первый залп фашистской артиллерии. Только бойцы пограничных дозоров, которые залегли в кустах у реки, да ночные часовые во дворе крепости увидели яркую вспышку на еще темном западном краю неба и услышали странный нарастающий свист. В следующий миг грохот сотен рвущихся снарядов и мин потряс землю.
Страшное это было пробуждение. Бойцы и командиры, заснувшие накануне в предвкушении завтрашнего воскресного дня отдыха, с его развлечениями, с традиционным футбольным матчем на стадионе, с танцами в полковых клубах, с отпусками в город, внезапно проснулись среди огня и смерти, и многие погибли в первые же секунды, еще не успев прийти в себя и сообразить, что происходит вокруг.
Густая пелена дыма и пыли, пронизанная сверкающими огненными вспышками взрывов, заволокла всю крепость. Рушились и горели дома, и люди гибли в огне и под развалинами. У домов комсостава в северной части крепости и около здания пограничной комендатуры на Центральном острове с криками метались по двору обезумевшие, полураздетые женщины с детьми и падали, пораженные осколками. В казармах на окровавленных нарах стонали раненые; бойцы с оружием и без оружия поспешно бежали вниз по лестницам, в подвалы, ища укрытия от непрерывного, нарастающего артиллерийского огня и бомбежки.
Неизбежное замешательство первых минут усиливалось еще из-за того, что в казармах почти не оказалось командиров: они, как обычно, в ночь с субботы на воскресенье ночевали на своих квартирах, а с бойцами оставались только сержанты и старшины. Те из командиров, которые жили в домах комсостава в северной части крепости, с первыми выстрелами бросились к своим солдатам в казармы Центрального острова, Однако мост, ведущий туда, находился под непрерывным пулеметным обстрелом, – видимо, гитлеровцы заранее перебросили сюда своих диверсантов, и они, засев в кустах над Мухавцом, огнем преградили путь к центру крепости. Десятки людей погибли в то утро на этом мосту, и лишь немногим командирам удалось проскочить его под пулями и присоединиться к своим бойцам. А другие, жившие в самом городе, не смогли даже добраться до крепостных ворот – плотное кольцо артиллерийского заградительного огня немцев сразу же отрезало крепость от Бреста.
Враг торопился использовать все преимущества своего внезапного нападения. Орудия в левобережных зарослях еще продолжали вести огонь, а авангардные штурмовые отряды автоматчиков 45-й пехотной дивизии уже форсировали Буг на резиновых лодках и понтонах и ворвались на Западный и Южный острова Брестской крепости.
Только редкая цепочка пограничных дозоров и патрулей защищала эти острова. Пограничники сделали все, что могли. Из прибрежных кустов, с гребня вала, протянувшегося над рекой, они до последнего патрона обстреливали вражеские переправы. Группы пограничников засели в дотах, в казематах внутри валов, залегли в развалинах домов, полные решимости не отступать ни на шаг. Но их было слишком мало, чтобы сдержать этот натиск.
Это был удар в самое сердце нашей обороны. Теперь противник обладал ключевой, командной позицией Центрального острова и из окон клуба мог обстреливать с тыла казармы, плотным огнем разъединяя, разобщая наши подразделения.
Враг, ободренный этим успехом, немедленно постарался закрепить и развить его. Большая часть отряда автоматчиков двинулась дальше, к восточной оконечности острова, стремясь полностью овладеть центром крепости. Извещенная по радио немецкая артиллерия прекратила обстрел этого участка цитадели.
Автоматчики двинулись по этой улице густой нестройной толпой, гортанно перекликаясь и непрерывно строча по окнам казарм.
Ответных выстрелов не было. Казалось, что советский гарнизон, сокрушенный, подавленный артиллерийским огнем и бомбежками, уже не в силах сопротивляться наступающим и центр крепости будет захвачен без боя.
И вдруг совершенно неожиданный, ошеломляющий удар обрушился на противника. Какой-то глухой, протяжный шум послышался внутри казарменного здания; двери, ведущие во двор, рывком распахнулись, и с оглушительным, яростным «ура!» в самую середину наступающего немецкого отряда потоком хлынули вооруженные советские бойцы, с ходу ударившие в штыки.
В несколько минут враг был смят и опрокинут. Штыковой удар словно ножом рассек надвое немецкий отряд. Те автоматчики, что еще не успели поравняться с дверьми казармы, в панике бросились назад, к зданию клуба и к западным Тереспольским воротам, через которые они вошли во двор. А большая часть отряда, отрезанная от своих, кинулась бежать по улице к восточному краю острова, и за ней по пятам с торжествующим «ура!» катилась толпа атакующих бойцов, на ходу работающих штыками. А за ними, также крича «ура!», бежали другие бойцы, вооруженные кто саблей, кто ножом, а кто просто палкой или даже обломком кирпича. Стоило упасть убитому автоматчику, как к нему разом бросалось несколько человек, стараясь завладеть его оружием, а если падал кто-нибудь из атакующих, его винтовка тотчас же переходила в руки другого бойца и продолжала беспощадно разить врагов.
Прижатые к берегу Мухавца гитлеровцы были быстро перебиты. Часть автоматчиков бросилась спасаться вплавь, но по воде ударили наши ручные пулеметы, и ни один из фашистов не вышел на противоположный берег.
Это был первый контрудар, нанесенный германским войскам, штурмующим крепость, и нанесли его бойцы 84-го стрелкового полка, занимавшего юго-восточный сектор казарменного здания.
В ту ночь в расположении полка был только один стрелковый батальон и несколько штабных подразделений. Почти все командиры находились в лагерях с двумя другими батальонами либо ночевали на городских квартирах. Лишь два или три лейтенанта – командиры взводов – спали в общежитии при штабе, да здесь же, в своем служебном кабинете, временно жил заместитель командира полка по политической части, полковой комиссар Ефим Фомин.
Накануне вечером Фомин получил отпуск на несколько дней, для того чтобы привезти в крепость семью, оставшуюся на месте его прежней службы в Латвии. Часов в десять он выехал на вокзал, но билетов на поезд уже не было, и комиссар вернулся в штаб, отложив свой отъезд на сутки. Он допоздна засиделся в своем рабочем кабинете и едва успел задремать, как на крепость обрушились вражеские снаряды и бомбы.
Он тотчас же принял командование подразделениями полка. Потребовалось некоторое время, чтобы преодолеть первоначальное замешательство, вооружить бойцов и собрать их в безопасном помещении подвала.
Там Фомин обратился к ним с короткой речью, напоминая об их долге перед Родиной и призывая их стойко и мужественно сражаться с врагом. А затем по приказу комиссара люди пошли в первую штыковую атаку, которая успешно закончилась уничтожением отрезанной группы автоматчиков на восточном краю острова.
Между тем остатки немецкого отряда, бросившиеся назад, к Тереспольским воротам, уже не смогли вернуться к своим. Путь отступления оказался отрезанным.
Создалось довольно странное положение. Автоматчики прорвались в центр крепости и завладели там решающей, ключевой позицией – клубом, из окон которого их пулеметы могли нарушать и дезорганизовывать нашу оборону. Но зато они сами внезапно оказались отрезанными и окруженными и лишь по радио держали связь со своим командованием. Впрочем, они были уверены, что их вот-вот должны выручить: штурм крепости продолжался с нарастающей силой и в бой вступали все новые части врага.
Но то, что произошло на Центральном острове, случилось и в других местах. Застигнутый врасплох гарнизон, оправившись от первого заушательства, начал упорную, ожесточенную борьбу. Так было повсеместно – на всех, не связанных друг к другом, отрезанных огнем противника участках крепости. Женщин, детей и раненых укрывали в безопасных местах, бойцы вооружались, и кто-нибудь из офицеров, оказавшихся на месте, возглавлял их, организуя оборону, а если офицера не было, командование принимал один из сержантов или бойцов. Меткий винтовочный и пулеметный огонь выкашивал ряды атакующих автоматчиков; скупые точные выстрелы снайперов разили гитлеровских офицеров, и в решительные моменты яростные штыковые контрудары наших стрелков неизменно отбрасывали назад с тяжелыми потерями наступающую пехоту.
С удивлением и досадой германское командование видело, что сопротивление крепостного гарнизона не только не ослабевает, но час от часу становятся более упорным и организованным и что в крепости то и дело возникают все новые очаги обороны. На Западном н Южном островах, захваченных противником, продолжали отчаянно драться группы пограничников, окруженные и блокированные врагом. В центральной цитадели, по существу, полными хозяевами положения были защитники крепости, а группа автоматчиков, запертая в здании клуба, то и дело посылала в эфир отчаянные радиопризывы о помощи.
Приказав укрыть в надежных помещениях внутри валов женщин и детей, сбежавшихся сюда из соседних домов комсостава, старший политрук Николай Нестерчук и начальник штаба лейтенант Акимочкин велели выкатить оставшиеся пушки на валы, организовали доставку боеприпасов из склада, расставили в обороне пулеметчиков и стрелков. И когда немцы, обходя крепость с юго-востока, показались вблизи Кобринских ворот, по ним в упор ударили пушки и пулеметы дивизиона. Противник был остановлен, и атаки его на этом участке одна за другой выдыхались под нашим огнем.
Так в этих упорных боях, которые повсеместно с каждым часом становились все ожесточеннее, прошла первая половина дня 22 июня 1941 года.
Приказ, полученный в штурмующих частях к вечеру 22 июня, был, по существу, первым приказом об отступлении, отданным германским войскам с момента начала второй мировой войны. Гитлеровская армия не отступала ни разу ни на западе, ни на севере, ни на юге Европы, но она вынуждена была отступить в районе Брестской крепости в первый же день войны на востоке, против СССР.
В первый день противнику не только не удалось овладеть крепостью за несколько часов, как он рассчитывал, но его штурмовые отряды были наполовину уничтожены и на многих участках отброшены или отведены назад. Только Южный и Западный острова, где, впрочем, продолжали сражаться группы наших пограничников, немцы удержали за собой. Вся же остальная территория крепости, буквально усеянная трупами в зеленых мундирах, по-прежнему была недосягаемой для врага, и там всю ночь без сна и отдыха трудились советские бойцы и командиры, укрепляя свои оборонительные рубежи и готовясь завтра с рассветом встретить новый штурм.
С. Смирнов,
из документальной повести «Брестская крепость»
ИЗ ЗАЯВЛЕНИЯ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
… Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу.
… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Документы военных лет
ПРОТИВНИК НА ВСЕМ ПРОТЯЖЕНИИ ГРАНИЦЫ ПЕРЕШЕЛ В НАСТУПЛЕНИЕ...
Из журнала оперативных записей Главного управления Пограничных войск 22 июня 1941 г.
...Кишинев, 4 ч. 15 м. Начался обстрел из пулеметов с румынской стороны 5-й заставы 24-го пограничного отряда. 3-я застава подверглась нападению. 11-я и 12-я заставы 25-го пограничного отряда подверглись обстрелу...
Львов, 4 ч. 21 м. На участке 91-го погранотряда пограничные наряды вели бой с группами противника, пытавшегося перейти границу.
Львов 4 ч. 30 м. В бой с противником вступили все линейные заставы.
Львов, 4 ч. 50 м. Немцы после артподготовки в районе Пархача перешли в наступление. На участке 97-го погранотряда нападение отбито. На остальных участках идет артиллерийская стрельба и пулеметный огонь. В данное время с воздуха бомбят Владимир-Волынск и Любомль. Приняли оборону...
Таллин, 5 ч. 00 м. Два батальона немцев перешли в наступление, но в трехстах метрах на нашей территории были остановлены.
Таллин, 6 ч. 00 м. На участке 105-го погранотряда немцы начали наступление на Палангу при поддержке артогня. Паланга горит. В районе Паланги идет бой.
Минск, 6 ч. 40 м. На границе Белоруссии противник перешел границу на всех участках. В некоторых местах углубился до 4 км. Местечки и города бомбардирует. Сведения получаем по гражданским проводам.
Кишинев 6 ч. 50 м. На участке 25-го пограничного отряда через мост у села Фильчиул перешло до взвода противника.
Львов, 7 ч. 00 м. На участке 92-го погранотряда пехота противника ведет бой с нашими пограничниками; 90-й погранотряд вошел в подчинение командования Красной Армии. Полки 89-й стрелковой дивизии заняли рубежи.
Львов, 7 ч. 40 м. Противник ведет сильный артобстрел Перемышля.
Вильно, 7 ч. 40 м. Ровно в 4 ч. открыли огонь по г. Таураге и заставам. Пограничники оказали упорное сопротивление. Застава № 4 отбивала атаки врага около 2 часов, три раза ходила в атаку, а в четвертый – прорвала цепь и вышла из окружения.
Львов, 8 ч. 10 м. Немцы продолжают артобстрел Владимира-Волынска; на участке 92-го погранотряда 7-я застава окружена противником. Поддержки от частей Красной Армии пока нет. Штаб отряда разбит. Перемышль горит. В штабе 2-й комендатуры пять человек, ведущие бой. Из них двое ранены.
Львов, 8 ч. 50 м. Все заставы ведут бой. Большинство застав ведет бой в окружении. Атаки немцев отбиваются.
Белосток, 10 ч. 45 м. Идут бои по всему фронту…
СТЯГ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ
Не раз, не второй и не сотый
От крепости немец отбит.
Уже как пчелиные соты
Все стены, а крепость стоит.
Ну кто там, ну кто там остался?
Форты разбомбили дотла
И доты… А стяг не шатался,
А стяг не окутала мгла!
Убьет знаменосца осколком,
Но стяг поднимает другой.
Полотнище алого шелка
Пылает над Бугом-рекой.
Но кровью горячею рдели
Все новые раны на нем.
Ряды знаменосцев редели
Под шквальным кинжальным огнем.
И шли напролом самоходки,
Горели земля и кусты…
Бинтов не хватало – обмотки
Пришлось разорвать на бинты.
Воды – по глоточку,
Но каждый
«Максиму» ее отдает,
Чтоб не задохнулся от жажды,
Чтоб жил, чтоб служил пулемет.
Пусть сил не хватает поправить
Повязку и кровь утереть,
Пока есть патроны – не вправе
Никто из бойцов умереть.
А тучка плывет над лесами…
Эх, если б свернула сюда!
Патроны взрываются сами
В стволе… Докипела вода…
А где-то колышутся вишни,
И птицы поют на вербе…
Патроны последние вышли,
А самый последний – себе.
Последний защитник свалился,
Упал на лафет и – замолк.
И тихо над ним опустился
Пробитый осколками шелк.
Но только земли он коснулся, –
От кожуха вспыхнул огнем
И в дымное небо рванулся.
А враг налетел вороньем.
И огненный стяг сапогами
Тупыми хотел затоптать,
Но это высокое пламя
Ему никогда не достать.
Куражится черная стая,
Но ей не сносить головы!
Полотнище – ширь небокрая,
А древко – до самой Москвы!
Сомкнулись зеленые кроны
Над теми, кто в смертном бою
Не жизнь сохранял, а патроны
И верил в победу свою.
С. Гаврусев